Селестин и Зимний праздник

Вот как странно устроена жизнь! То, что было главной бедой Селестин – лейская кровь, стало и билетом на счастливые перемены. Подумав так, Селестин успокоено вздохнула и уже с чистым сердцем поблагодарила Богиню. В душе затрепыхала крылышками надежда на чудо. Впереди Зимнепраздник, когда Богиня воздает всем по заслугам, награждает верящих в неё. Разве могла Селестин раньше думать, что этот праздник будет встречать в королевском дворце? Может, и теперь Богиня припасла для девочки новые сюрпризы и повороты.

В таком настроении Селестин уснула. Вначале сон её был крепок, и даже круглая Луна, заглянувшая в окно и осветившее красивое лицо девочки, не смогла его потревожить. Селестин снилось, что она сидит на мягком пушистом облаке и плывёт над родным королевством. Внизу проплывает королевский дворец Иль Ранталь, монастырь, где они жили совсем недавно. «Сейчас я увижу море!» – обрадовалась Селестин. Хоть оно было совсем близко от столицы, девочка видела его всего раз – когда её перевозили из одного приюта в другой. Тогда эта лазурная бесконечность просто заворожила её.

Но облако поплыло совсем в другую сторону – от моря вглубь королевства. Селестин попыталась заставить его развернуться, но ничего не вышло. Только тёплое облачко вдруг превратилось в серый холодный туман, и Селестин уже не плыла на нём, а стояла на холодных камнях в сырой и прохладной дымке. Там, в тумане, кто-то звал её. Звал без слов, без имени, но Селестин едва удерживалась, чтобы не побежать туда, в сгущающуюся тоскливую хмарь. Чувствуя, что вот-вот сдастся, Селестин изо всех сил пожелала проснуться и с усилием открыла глаза.

Сердце стучало, как сумасшедшее, где-то в горле. Но кругом стояла тишина. Откинутый полог позволял видеть синеющее окно с мигающими в небе звёздами. Селестин зажгла крохотный огонёк, осветивший спальню. Привычная обстановка успокоила, но не до конца. Селестин всё ещё казалось, что кто-то зовёт её издалека, кто-то ищет в темноте и бесприютности зимней ночи.

Лишь к утру девочке удалось заснуть, оттого едва не проспала утреннюю службу. Хотя и жили девочки в королевском дворце, но взрослые решили не менять для принцессы всё разом. Потому и взяли во дворец её приютских подруг, нескольких монахинь, что с самого рождения заботились о Гвендолин, учителей, что её учили. И заведённый в монастыре порядок тоже решили изменять постепенно. Поэтому в привычное время девочки шли на утреннюю и вечернюю службу, уроки, прогулку, которая теперь стала длинней и свободней. Теперь в дополнение к прежним наукам их учили танцам, этикету, светской музыке. Так что лишнего времени для тоски и переживаний у Селестин не было.

Сейчас у девочек добавилось ещё одно дело – они готовили подарки на предстоящий праздник. Это приятное занятие отвлекало от грустных мыслей. Настроение улучшалось ещё и потому, что в последнее время князь Свен почти не встречался с Гвендолин, а значит, и Селестин его не видела. Говорят, что срок родов у королевы приближался, проклятие, что грозило ей смертью, усиливалось и это требовало от князя чаще быть рядом с Таинией. После борьбы с заклятием князь Свен слабел, и, бывало, несколько дней не выходил из своих покоев. Селестин этому только радовалась. Предпраздничные хлопоты помогали заглушить беспокойство, поселившееся внутри.

Но ночью вновь она очутилась среди серой туманной равнины, и в этом тумане кто-то искал и звал её. Звал не по имени, без голоса, но Селестин твёрдо знала, что это ищут её. Тоска, беспокойство шевелились в груди, откликаясь на чьё-то похожее чувство, заставляя ноги сами бежать куда-то в туман. Осознав это, Селестин остановилась. Она не хотела встречаться с тем, кто ищет её в тумане. Ей было страшно. Почему-то казалось, что этот кто-то несёт перемены. А менять что-то сейчас в своей жизни Селестин не хотела.

Ей нравилось в новой жизни всё – уютная комната, красивые платья, вкусная и сытная еда, уроки, открывавшие столько нового и интересного, подруги, и важность её нового положения. Сам барон Ле-Риль и королева Таиния говорили с девочкой и ценили её. А то, что во дворце многие косились на неё, с неприязнью рассматривая красивое лицо и белые волосы, так это ничего, привычно. Даже хорошо! Если бы этой капли дёгтя не было, Селестин встревожилась бы. Когда слишком хорошо – это не к добру, была уверена она. Если бы не князь Свен, Селестин вообще пела бы от радости, как птичка, встречая каждый день новой жизни.

«Откликнись! Откликнись!» – донеслось из тумана. Непонятно, кому принадлежал этот безнадежный шёпот – мужчине или женщине, старухе или ребёнку, но Селестин знала, что это зовут её. И от этого бесплотного голоса в душе поселялась печаль, холодная и давящая, как серая хмарь вокруг.

– Нет! – воскликнула Селестин и проснулась.

Но чужая печаль и её тревога уже прочно поселились в сердце. Теперь даже во время урока танцев, или разучивая праздничные песни, Селестин вдруг замирала, услышав знакомый призыв: «Откликнись! Откликнись!»