Селфи на балконе

Так, если я сейчас встану с места, и обойду за колонной справа от Вики, то не попаду на глаза тети Гали, которая сто процентов сейчас выйдет из своего продовольственного бункера со своими сдобами. Корнеев меня прилюдно задерживать не станет. Не по статусу ему за кем-то бегать. А соседке, вообще, плевать, рядом я или нет, когда её кумир за соседний столик приземлился.

ПФ-ф.

Делов-то.

Встать и уйти.

Да я быстрая и тихая лань. Меня ни один радар не запалит.

— Тусь, у меня кетчупа на губах нет? Внимательно посмотри, но только так, чтобы никто не догадался.

— Да мне идти… — Убегать мне нужно, Звягина. Валить так, чтобы ты только и видела, как мои пятки сверкают, а не сидеть здесь, и губы твои рассматривать, которые ты облизываешь без конца.

— Тебе посмотреть, что ли сложно? — не унимается она. Она ж на меня пару минут назад обижалась. Я даже привыкнуть к этому молчанию не успела, как Вика снова разговаривает.

Ещё и глядит укоризненно. Так, будто от моего ответа судьба всего человечества зависит.

— Нет у тебя там ничего. — Знаю ведь что она не отстанет. Так и будет бухтеть, пока не получит то что хочет. А у меня времени нет, чтобы Звягинскую прихоть удовлетворять.

Меня, между прочим, сообщениями атакуют. У телефона из-за постоянной вибрации скоро батарейка сядет. Он у меня, вообще, не привык к таким активностям. Для него норма два-три входящих звонка в день, и парочка писем. А тут прям атака лишних килобайтов.

— Сделай вид, что это твой поднос, чтобы Даня не думал, что я жру как свинья. — Шепотом говорит Звягина, и двигает в мою сторону почти пустые тарелки.

Это скрывать нужно?

Серьезно? Почему меня никто не предупредил, что если появится парень, то придется прятаться от него с колбасой в руке? Ужас.

— Сделала. Теперь поднос мой, но относить его будешь ты, а я сваливаю.

— Куда ты?

— Я… да какая разница? Ухожу, и всё.

Головой покачала, мол, отчитываться я еще буду, что ли.

Хватаю сумку и встаю со стула. Фух. Да уже полдела сделано. А паники успела нагнать, ух, мама не горюй. Наверно, я даже покраснела, от того бреда, который сама себе придумала. Не обращая внимания на вибрирующий телефон, задвигаю стул, и слышу громкий, протяжный крик Корнеева, черт его за ногу хватай.

— Стой на месте.

А я застыла. Причем буквально ноги онемели.

— Я тебе там сообщение отправил. — Ёмаё. — Назар, глянь, пока не ушел.

Назар? Почему-то кажется, что там совершенно не Суханову в спину орали. Да и зачем ему говорить что-то, если парень за водой ходил и тут же назад вернулся?

Не сдерживаюсь, и голову поворачиваю на орущего, а он лыбится, сидит, телефоном в руках играя.

Ну, гад же.

Честное слово, гад.

— Шведова, ты уходить собиралась. — Вздрагиваю от неожиданного голоса Виктории. А как тут не вздрогнуть, когда я в себя провалилась, и думаю, что делать. Открывать сообщения или не открывать? — Тусь, встала так, что мне Даню загородила.

Да, к черту.

Сейчас возьму, да и пошлю Корнеева в дальний лес. Всего-то. Да и плевать, что я девочка. Меня папа в детстве с собой в часть брал, я там таких слов нахваталась, что потом мама боялась со мной в магазин ходить.

«Уйдешь, я пойду за тобой».

Не листаю сообщения, которые мне до этого присылал. Зачем? Последнего хватает.

Игнорю.

Конечно, я игнорю, эту идиотскую угрозу.

И считаю, что поступаю правильно, пока сзади не слышу, как отодвигается стул.

«Пошли».

Не-е, до лани мне еще далеко. Я трусливый заяц, который испугался модно причесанного волка.

— Шведова, задолбала. Уходишь- уходи. Нет, так сядь и допивай свой чай. — Бурчит Звягина, и пока я телом её закрываю, она пальцами расчесывает свои волосы.

Она в танке?

Отлично.

Люблю Звягину за ее недальновидность и неумению проводить логические цепочки.

— С тобой останусь. Не хочу бросать, когда наша дружба трещит по швам.

РукаЛицо.

Такого бреда, я в жизни не слышала, но как-то умудрилась вслух озвучить.

Теперь осталось разобраться с Корнеевым.

«Привет». А что? Меня мама учила, что нужно здороваться с людьми.

«О-о-о. Кто-то научился писать сообщения? Ради меня постаралась?» И смайлик, подмигивающий.

Пока мне Вика в ухо трещит, что собирается подойти к нему, я набираю текст, периодически поддакивая ей.

«Я хочу попросить тебя об одолжении».

Чувствую, как Корнеев смотрит на меня. Отрываюсь от телефона, поворачиваюсь, поднимаю глаза. Смотрит.

«Всё что угодно, пижамка в цветочек».

Почти не злюсь, на это дурацкое прозвище.

«Не называй меня так».

Как будто он будет меня послушать.

«Без проблем. Натали? Про мои печали ты уже в курсе».

Тут верю. Общение с Викой порой и у меня печаль вызывает.

«Нет».

Как объяснить человеку, что я, вообще, не хочу, чтобы он меня как-то называл?

«Детка? Малышка? Любимая?»

— Тусь, он даже не смотрит на меня. В телефон свой упулился.

Вика начинает психовать. Сначала голос писклявым становится. Потом она в люстру воет. А потом к нам домой прибегает Степашкина и как настоящая подруга, отпаивает бедняжку особым, почти сорокоградусным эликсиром.

Вот зачем она мне сейчас ноется, если может сама к нему подойти и поговорить?

— Так иди. Ты, вообще, к нему переезжать собралась. Забыла?