Селфи на балконе

Она затягивает потуже пояс халата, и достает из сумки косметичку.

— Часа через три. Ты опять собираешься за Корнеевым следить? — Говорю, когда вижу, что она достает красную помаду. Она ей красится, только когда собирается шпионить.

— Что? Не-е-ет. Инсту обновить хочу, а то давно фоток не выкладывала. Привезешь вкусняшку?

Вот черт.

Где подвох?

Дверь за собой закрываю, и прям чувствую, будто Вика что-то задумала.

Уже сидя в такси, я от скуки открыла одноклассники.

«Суббота. 22:00. Заеду за тобой, детка».

Отлично, в 22:20 я уже буду дома.

13

— Наталька, прошла бы мимо, ну точно б не узнал тебя.

Таксист подвез меня прямо к автомастерской. Дядя Валера, весь перепачканный в мазуте, сначала кинулся, чтобы обнять меня, но, слава богу, передумал, и просто подмигнул дочке своего лучшего друга. И я даже опомниться не успела, как он заплатил водителю, и машина скрылась за воротами.

— Я тебя, сколько не видел? Месяца два поди, а ты смотри, как изменилась.

— Да всё такая же, дядь Валер. Как вы? Мама говорила, что прямо на трассе сломались.

— Мне батя твой уже миллион раз говорил, что ремень генератора поменять надо. А я ж какой, пока петух кое-куда не клюнет, делать нечего не буду. Вот он и клюнул. Да так, что пришлось на дороге часа полтора торчать.

Рукой показывает на открытый бокс, где его приора стоит.

— Ну, давай рассказывай, как дела-то у тебя? Как учеба?

Дядя Валера вместе с папой служит в одной части. Они еще в армии познакомились, вместе служили, так и дружат уже тысячу лет. Я его в детстве Дедом Морозом называла. Всегда с конфетами, всегда с игрушками приходил. Своих детей у него не было, поэтому меня и баловал.

— Да хорошо всё. На следующих выходных домой поеду.

— Никто не обижает? Ты смотри, сразу звони, у меня с обидчиками разговор короткий, на складе их закрою, будут сидеть, крыс охранять.

— Да кто меня обидеть может? Я ж помню, чему вы меня с папой учили.

Только вот в ответственные моменты об этом забываю. Но, об этом никому знать не надо. А то, когда домой приеду, меня не отдых будет ждать, а боксерская груша, и быстрый курс молодого бойца. Знаю я этих прапорщиков. Уж лучше молчать, иначе с живой не слезут, пока не будут уверены, что я кого-то одним ударом вырубить смогу.

— Молодец, что помнишь. Вот приедешь домой, повторим все. Ты вон, какая красавица. Небось, парни уже шеи себе сворачивают. А ты им хрясь, и эту шею в другую сторону выкрутишь.

— Ну, дядь Валер.

Не кому головы-то откручивать.

Конечно, страшилой я себя не считаю. Между прочим, если напялить на меня что-то, что еле попу прикрывает, а потом нанести боевой раскрас на лицо, то еще спорно, кого действительно можно будет считать красоткой института. Мне просто проще не выделяться из толпы. Такое пристальное внимание, какое любит Вика, мне не нравится. Безусловно, приятно ловить на себе заинтересованный взгляд какого-то парня, но оттого и приятнее, что это не каждый день происходит.

— Так, а чего мы здесь стоим? Ты голодная наверно. Пока не накормлю, не отпущу. Мы когда ехали, я видел, что здесь кафе неподалеку было. Айда за мной, откармливать буду. Помнишь, как я тебя в детстве мороженым перекормил, а ты потом бегала счастливая.

— Ага. А после с ангиной неделю провалялась.

— В школу не ходила. Дядя Валера тебе каникулы организовал, а потом от мамке твой получил. Я сейчас вспомнил, как она орала, поэтому мороженое больше не проси. От твоей родительницы еще бронежилет не придумали, а защищаться мне нечем.

— Мы ей не расскажем. А может лучше, в другое место пойдем? Я слышала, что в этом кафе дорого все.

Мы подошли к зданию с террасой, про которое в модных журналах пишут. Мне Вика как-то рассказывала о нем, говорила, что там тарелка супа стоит больше, чем десятилитровая кастрюля с таким же рецептом, только домашнего приготовления.

— Нотка-кнопка, вот вся в отца. Тот вечно экономит, и ты туда же. Ничего, не обеднею, если крестницу свою свожу в дорогое, как ты говоришь, кафе.

Киваю головой.

Звягина позеленеет, когда узнает, куда я ходила.

Ух ты, глаза разбегаются от такой красоты. Это тебе не обычная придорожная кафешка, где вместо официантов повар тебе еду приносит. Здесь все солидно. Все богато. Мраморный пол, люстры такие, что в нашу квартиру не влезут. А запах… Викины самые дорогущие духи, так не пахнут.

— Так, отставить стеснение. Выбирай то, что хочешь. Ты ж меня знаешь, возьму и обижусь. Долго обижаться буду. Потом на свадьбу твою не приду, и ласточку свою не подарю.

— Ваша ласточка к тому времени уже отлетает своё.

— Конечно-конечно. Это ты сейчас так говоришь, а через месяц домой приедешь и последние вещи на квартиру жениха перевезешь.

Не смешно, конечно, но я смеюсь.

И внимания не обращаю, что на нас люди косятся. Пусть смотрят, не сидеть же нам, как они, будто воды в рот набрали. Вот, правда, в кафе людей много, но они почти друг с другом не разговаривают. Даже молодые парочки, которые на вид, мои одногодки, сидят тихо-тихо. В таких заведениях так и положено? Или у богатых свои какие-то законы?

— Как там собутыльница поживает? Соседка твоя.