Селфи на балконе

Отвлекая меня, он одной рукой касается моей шеи, пристально, завораживающе, смотря прямо в глаза, и одновременно с этим развязывает слабый узел на поясе халата.

— Но если тебе принципиально, то сам могу раздеться.

Внутренний голос орет: «Принципиально! Скидывай тряпки, и радуй наш глаз». Еле заткнула его, ей-богу. Даже показалось, что я это вслух сказала, а не мысленно сама с собой поговорила. Ну, или от представление этой картины, я уже слюной всю квартиру залила. Иначе, чего Корнеев вздумал лыбиться, как сытый котяра?

— По глазам вижу, что принципиально.

Выдохнула, что он ничего не услышал, и тут же застыла, когда халатик мой в сторону отлетел и на пол приземлился. Эх, подарок мамы. Если у него есть связь с родительницей, то она сейчас явно в шоке оттого, что вытворяет ее маленькая дочурка. А именно, сама обнимает парня за шею, подставляя губы для поцелуя, и не сопротивляется, когда ее хватают на руки и в душ несут. Конечно, она стесняется немного, но там нет и намека на это самое сопротивление.

Обмотавшись полотенцами, мы уже собирались выходить из ванной комнаты, когда услышали звонок в дверь.

— Это ведь не твои родители?

А что? Честно, я бы не удивилась, если бы все семейство Корнеевых, вместе с бабушками пришли в гости к барину. Данька пожимает плечами, но я уверена, что эта мысль и его посетила. Блин, надо было быстрее голову мыть и бежать к вещам разбросанным, а не сражаться, как малые дети, за душевую лейку. Кстати, я победила. Пока Корнеев глазел на меня, я ее отобрала и объявила себя царицей всех шлангов мира.

— Нас нет дома. — Отмахивается мокрый брюнет. — Временно недоступны.

— Если это твои родители, то у них есть ключи. Не откроем, сами войдут и подумают, что мы… мы…

— Спим. — Как-то двусмысленно прозвучала это фраза. — Как и все нормальные люди в это время.

Черт. Время. Расслабилась я, конечно. Вот что значит голову потеряла. Стоило только немного отвлечься, как тут же про учебу забыла. Хорошо еще, что сегодня не к первой паре.

Даня бурчит, но все же выходит, оставляя меня одну. Несколько минут я прислушиваюсь, пытаясь понять, кто там пришел, а потом тихонечко высовываю нос, в надежде незаметно проскочить в комнату, и хотя бы одеться.

— Дань, а ты всех в таком виде встречаешь? — слышу женский голос, и замираю. Это точно не его мама. И точно не бабушка. Эй, кто тогда там на павлина глазеет?

— Мартышка, ты меня каждый день голым видишь, но так не удивляешься. — возмущается уже мужской голос. — А, вообще, глаза прикрой.

Любопытство берет свое, и вот уже вся голова идет в дело. Одного только не просчитала. Пол-то скользкий. Не удержалась, и чуть звездочкой в коридоре не распласталась. Вроде не ушиблась, но зато пискнула. Да так пискнула, что, кажется, весь дом разбудила. И вот стою я такая, держась за ручку двери, еще немного, и равновесие потеряю, а ко мне бежит Корнеев, ведя за собой парочку незваных гостей.

Ауч.

Сама выпрямляюсь, не дожидаясь, пока помогут, и полотенце поправляю. А глазки бегают туда-сюда. Куда руки деть? А ноги? Ай, стыдно как.

— Ладно, мартышка. — Незнакомый, но симпатичный парень (хорошо, что Корнеев мысли читать не умеет) облокачивается на стену, и улыбаясь, смотрит на свою спутницу. — Раз ты уже поглазела, то сейчас моя очередь.

Девушка щипает его за плечо, а Корнеев награждает убийственным взглядом.

— Глеб, скройся.

— Мы вас в гостиной подождем. — Красивым голосом говорит она, и они вместе с парнем, разговаривая, идут в другую комнату. — Мамаев, блин.

— Пчелка, не жужжи. Ты ж знаешь, что я верный фанат мартышек. Видела, как занервничал? Наш мальчик вырос… — Он там еще что-то говорил, но я уже не слышала.

— Нат, ты как? — Даня берет меня за руку, переплетая пальцы.

— Опозорилась немного, в остальном нормально. А это кто? — Спросила, как только мы в комнату вернулись.

— Мамаевы.

Как будто мне это о чем-то говорит.

56

Веселый смех из гостиной мы с Даней слышим сразу же, как только выходим из комнаты, полностью одетыми. Хоть Корнеев и мешал мне леггинсы на ноги натягивать, говоря, что без них лучше выгляжу, у меня все равно получилось привести себя в нормальный вид. Даже над волосами поколдовала немного щеткой. Да так наворожила, что перед зеркалом стояла уже не мокрая курица с сосульками вместо локонов, а вполне себе симпатичная девушка, будто с мокрой завивкой на голове. Эдакая модница с натянутыми нервами. Брюнет мне их так натянул, своими «случайными» (ага-ага, так и поверила) касаниями, что я себя не человеком чувствовала, а струнной гитарой, которая лопнуть могла в любой момент.

И на минуточку, я вот парню не мешала одеваться. Поглазела немного, и отвернулась, пока он в шорты запрыгивал, и под белой алкоголичкой кубики свои грешные прятал. У него все по-простому. По его словам, в своем доме, для него закон приличий не распространяется. Кто бы сомневался. Хорошо еще, что без майки не пошел. Хоть это радовало и огорчало одновременно.

— Мартышка, ну, в самом деле, держи свои руки при себе. Мы в гостях все-таки. Лучше чаще распускай их дома.