Селфи на краю (СИ)

— Что молчишь, Ларс? — Юля погладила его по руке. — Мы идём к одному хорошему месту!

Ларс чувствовал беспокойство, хотя всё шло по плану. После первой ночи, проведённой вместе, Юля заявила, что приготовила ему сюрприз, и чтобы получить подарок, он должен вернуться в парк. Ларс согласился, чтобы сделать очередной разрыв более плавным. Уходить по-английски он не стал. Учитывая навязчивость и взбалмошность Юли, он решил действовать в лучших своих традициях: постепенно превратить любовный роман в дружбу, а потом и вовсе исчезнуть.

Словно почувствовав повисшее в воздухе напряжение, Юля сильнее сжала его руку, и на её лице появилась странная, совсем несвойственная ей гримаса. Ларс насторожился, но очередная пассия, будто не заметив этого, тут же взглянула на него с прежним щенячьим восторгом.

— Мы идём к твоему любимому месту! — повторила Юля, прижимаясь щекой к его плечу. — Ты ведь любишь Голубой карьер?

— Ну да, люблю… Потому что умею его готовить, — пошутил Ларс.

Его сердце забилось сильнее. Откуда Юля могла знать о карьере? Лавров искал подходящий повод для ухода, но навеянные карьером воспоминания мешали ему сосредоточиться. Шагая по переплетённой узловатыми корнями тропинке, он погружался в прошлое, и картинки воспоминаний одна за другой вставали перед ним.

Когда-то он часто бывал здесь с отцом и братом. Они играли в догонялки, кидались шишками и кормили уток. Пятилетним мальчишкой Ларс смотрел, как дрожат, отражаясь в воде, стволы деревьев. Глядя на жёлтые листочки в ярко-зелёных кронах берёз, он думал, что берёзки сделали мелирование, как мама, и отец, низенький толстячок, улыбчивый и весёлый, казался ему добрым великаном.

Пёстрая, упитанная кряква дремала у берега, засунув голову под крыло. Вдруг от брошенного хлебного мякиша по воде пошли круги, стволы берёз качнулись и задрожали в зеркале воды. Кряква проснулась, и быстро перебирая перепончатыми красными лапками, поплыла к неожиданному угощению. «Эй, а зубы почистить?» — засмеялся отец. Ларс хотел подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть трапезу, но его мягко удержали. «Папа, ну пап, пусти!» — закапризничал Ларс. Вместо ответа отец, умевший гасить искры начинающихся ссор, посадил его на плечи и закружил. Потом они долго бежали по бурой, усыпанной хвоей дорожке.

Позже Ларс узнал, что живописный Голубой карьер каждое лето уносил по одной, а то и две жизни, поглощая жертвы, подобно древнему языческому божеству. Тонули либо безрассудные подростки, на спор нырявшие с обрыва в воду, либо пьяные взрослые. Старший брат Сашка, выпучив глаза, говорил о том, что если летом коварный водоём не насытится хотя бы одной жизнью, произойдёт катастрофа, и погибнет весь город. Конечно, он пугал его.

— Эй, ты уснул что ли?

Юля подбежала к обрыву, вынула из кармана джинсов смартфон и весело воскликнула:

— Сделаем селфи? Так красиво здесь!

Отогнав прочь воспоминания и подумав о том, что фото всё равно скоро будет удалено, Ларс нехотя обнял льнущую к нему Юлю. Она нежно взяла его за руку и погладила мелкую татуировку на запястье.

— Вижу буквы с завитушками, и что бы это могло значить? — лукаво прошептала она.

Лавров улыбнулся, хотя тревога снова шевельнулась в солнечном сплетении. Во взгляде Юли вдруг снова промелькнуло нечто странное, Ларсу даже показалось, что она усмехнулась. Он вспомнил, что однажды уже видел у неё такой взгляд. Дерзкий, загадочный и пугающий он привлекал его, однако Ларс не хотел себе в этом признаваться. В ответ он снова пошутил, но улыбка вышла неестественной:

— А это… — Он резко отдёрнул руку. — Эти буквы значат всё, что им захочется! Осторожно, они кусаются…

Остроумный, весёлый и крайне скрытный, он предпочитал, чтобы девушки знали о нём как можно меньше, а ещё лучше — ничего. Ларс взглянул на экран смартфона и невольно поморщился, встретившись со взглядом, полным слепого обожания. Юля, миловидная и худенькая, своим курносым носом и оттопыренными ушками всегда напоминала ему обезьянку. Её спортивная ловкость завершала этот образ. Главным внешним достоинством Юли были тёмные волосы: очень жёсткие и густые, они не поддавались никакой укладке.

Рядом со своей восторженной обожательницей Ларс смотрелся весьма контрастно. Он умел создавать привлекательный имидж: черты его лица совсем не отличались красотой и правильностью, но выразительные глаза, стильная одежда и модная стрижка делали своё дело.

— Ну что ты опять молчишь? — игриво спросила Юля, касаясь круглой кнопки смартфона большим пальцем. — А теперь сфоткай меня одну вон там!

Она указала на возвышавшийся неподалёку небольшой пригорок из глинистой почвы, каменных глыб и мелкой гальки. Он, казалось, был наскоро прилеплен госпожой-природой к краю обрыва. Из пригорка торчали узловатые корни сосен, и одна из них, самая молоденькая, с тонким, голым стволом и хилой кроной, примостилась не на вершине, а сбоку. Она изогнулась и, борясь за жизнь, росла не вверх, а вбок, нависая над карьером. Из-за засушливого лета он очень обмелел. Острые каменные глыбы, покрытые тиной, торчали из воды, отпугивая самых отчаянных ныряльщиков.