Селфи с музой. Рассказы о писательстве

Оказалось, они обращались к нескольким «лидерам современной прозы», включая Сорокина с Пелевиным, и с удивлением обнаружили, что, кроме завязки, те ничего больше придумать не могли. На авансе дело и заканчивалось. После дефолта, как знает читатель, у меня с деньгами было напряжённо, и я согласился. Когда-нибудь опишу уморительную историю воздвижения 100-серийной вавилонской башни из «мыльных» брикетов. Удалось выстроить, кажется, 67 этажей. Без лифта. Во-первых, вышла ошибка с режиссёром. Нет, сначала призвали крепкого профессионала Александра Бланка, поставившего в своё время «Цыгана» и «Возвращение Бодулая», но мастер умер в самом начале проекта. И тогда связались с пресловутым Харченко, аферистом и болтуном, слабо владевшим кинопрофессией.

Во-вторых, после падения обнаглевшего олигарха Владимира Гусинского, финансировавшего проект, деньги сразу кончились, а Владилен ушёл в бега по степям и полупустыням Казахстана. Но я к тому времени уже заступил на пост главного редактора «ЛГ» и с облегчением свалил с себя эту меганошу. Поверьте, придумывать всё новые и новые повороты в судьбе юной парикмахерши, вчерашней школьницы, которую играла Ольга Кабо, разменявшая четвёртый десяток, становилось всё труднее и труднее. Скольких её кавалеров я отправил в тюрьму или на тот свет, скольким девушкам сломал судьбу или вверг в беспамятство – не сосчитать! Да что там говорить, до сих пор мои руки в крови от абортов, на которые я отправил безотказных подружек героини. Кстати, название для будущего эссе у меня уже есть – «Как я был мыловаром».

А ещё в 1999 году мне позвонил некто Константин Одегов и сообщил, что специально прилетел из Тюмени, чтобы получить согласие на экранизацию «Неба падших». Костя оказался крепким, молодым ещё человеком, в недавнем прошлом профессиональным хоккеистом. Покончив с большим спортом, он увлёкся кино, пока ещё как режиссёр клипов, видовых и документальных фильмов, например, о легендарном боксёре Косте Дзю. Но мечтал он, конечно, о большем. Кроме того, Одегов сообщил, что в его жизни была такая же Катерина, один в один, поэтому он просто запал на мою повесть и готов потратить на экранизацию все свои сбережения, накопленные за годы спортивной каторги. Поражённый таким энтузиазмом, я уступил ему права за чисто символические деньги.

Получив добро, Костя, к моему удивлению, проявил далеко не провинциальный размах, пригласив в проект знаменитых в ту пору Александра Домагарова, Вячеслава Гришечкина, Любовь Полищук, Игоря Воробьёва… Не имея денег на большие гонорары, он увлекал актёров, давая прочесть им повесть, – и тут же получал согласие. В роли роковой Катерины снялась выпускница курса Алексея Баталова и, как поговаривали, его последняя любовь юная Юлия Рытикова, обладавшая необычной «экзотной красой», если пользоваться выражением поэта Игоря Северянина. Ну а главным героем – Павликом Шармановым – стал сам Костя Одегов, чего, по-моему, делать ему не следовало, но очень хотелось. Дорогостоящие авиационные съёмки и прыжки с парашютом он из экономии заменил автомобильными гонками, даже смертельная катастрофа в конце ленты не стоила ничего: «мерседес» взрывался за пригорком, и были видны только клубы чёрного дыма.

Затраты на съёмку фильма составили около 50 тысяч долларов, но картина брала за душу и в прокате прошла лучше, чем голливудский «Гладиатор» со 150-миллионным бюджетом. Я хорошо помню полный зал огромного кинотеатра «Зарядье», ныне снесённого ради «висячих садов и мостов». Премьерные показы в Доме кино и ЦДЛ прошли на аншлагах, люди стояли в проходах, не хватило мест даже тюменским спонсорам. Вскоре мы повезли ленту в Гатчину на фестиваль «Литература и кино», который возглавлял тогда Сергей Есин. Жюри прежде всего обратило внимание на несовершенства дебютной ленты, но зрители, голосуя на выходе сердцем, единодушно отдали предпочтение «Игре на вылет» – и угадали. Константин Одегов стал профессиональным режиссёром, сняв впоследствии немало отличных фильмов, включая «Парижскую любовь Кости Гуманкова».

Вскоре в драматическом театре на Васильевском острове в Санкт-Петербурге режиссёр Владимир Словохотов поставил инсценировку «Неба падших» с Олегом Черновым и Еленой Мартыненко в главных ролях. Когда после десятилетней жизни на сцене ради обновления репертуара спектакль убрали из афиши, зрители настойчиво потребовали его вернуть, ион был восстановлен. В 2015 году питерцы привозили «Небо падших» на мой авторский фестиваль «Смотрины», проходивший на сцене Театра «Модерн», и москвичи хорошо приняли эту работу. Владимир Словохотов, кстати, как-то за рюмкой рассказал мне такую историю: однажды ему позвонили из «Золотой маски» и сообщили, что очень хотят номинировать какой-нибудь спектакль его театра, поставленный по современной пьесе.

– Возьмите «Небо падших». Идёт на аншлагах.

– Чудесно! А кто автор?

– Юрий Поляков. Вы должны его знать.

– Зна-аем. Это исключено.

– Вы хоть спектакль посмотрите!

– Обойдёмся. Поставьте Улицкую – тогда дадим «Золотую маску»! – был ответ.