Селфи с судьбой

– Ничего не значит. Это просто перечисление фактов. Потом Лилию Петровну убивают. Матвей остаётся с Зоей. В Сокольничье приезжают Пётр Артобалевский и его жена. Вернее, сначала жена, а потом он сам. Они собираются разводиться, и им нужно на свободе поделить имущество. При этом Артобалевский, оказывается, коллекционер и любит работы Матвея. Самого Матвея он в лицо не знает, следовательно, они не встречались.

– Матвей бы его тоже запомнил, – сказала Ангел.

– Согласен. У него странно устроена память. Он помнит не то, что все остальные, но то, что перепутать ни с кем нельзя. В это время неожиданно появляется и потом так же неожиданно пропадает картина Матвея, которую он когда-то отдал Лилии Петровне и был уверен, что она её уничтожила.

– Всё, – сказала Ангел. – Я уже запуталась.

Илья Сергеевич пришёл в раздражение:

– Нет, не всё. Нужно думать и составные части уравнения держать в голове!..

– Они не держатся у меня в голове.

– Можно предположить, что всё, что здесь произошло и происходит, затеяно вокруг Матвея. Артобалевский не поделил с Лилией Петровной его картины. Зоя не поделила с Лилией Петровной его самого.

– Артобалевского здесь раньше никогда не было, и Лилию Петровну он задушить не мог!

– Ну, своими руками – вряд ли, – согласился Илья Сергеевич. – А чужими вполне возможно.

Он поднялся и походил по номеру люкс «Николай Романов».

– Я совершенно упустил из виду одну составляющую, – заметил он рассеянно.

– Какую?

– Деньги, – сказал Илья Сергеевич. – Но не деньги Лилии Петровны, а деньги Матвея. Их должно быть много. И может показаться, что Матвея очень просто сбить с толку, чтобы эти деньги захватить. Он ничего не заметит. Он в это время будет сидеть на озере и думать о старом шкипере и его обезьяне.

Он ещё походил немного, потом выхватил из шкафа клетчатую байковую рубаху, подбитую куцым искусственным мехом, и нацепил на себя.

Ангел отвела глаза – он казался ей очень красивым.

– Мне нужно поговорить с Артобалевским.

– Он не станет с тобой разговаривать. Он разводится, ты же знаешь.

– Посмотрим, – сказал профессор Субботин.

Удручённая администраторша сообщила, что Пётр Петрович обедает в ресторане.

– Они не одни там, – уважительно добавила она. – С молодой особой.

Илья и Ангел переглянулись.

– Утренняя звезда? – сам у себя спросил Субботин. – Выходит, она к нему приехала? Тоже хочет попроситься в актрисы?..

– Я не пойду, – заявила вмиг помрачневшая Ангел. – Не хочу. Она сейчас тоже скажет, что у меня вши. Я не хочу.

– Не выдумывай.

– Я не пойду. – И словно он мог потащить её насильно, кинулась прочь по коридору.

Илья Сергеевич проводил её глазами.

…Что именно он упустил сейчас, как тогда, когда она услышала его разговор с Галей, всё перепутала и перетолковала на свой лад? Он же сказал ей, как ему нравится её… нет, как ему нравится она сама!.. Он сказал и даже продемонстрировал, и с его точки зрения, демонстрация должна была её убедить. Почему ей важнее мнение совсем посторонних людей? Должно быть наоборот. Или она ему не поверила? Но как она могла ему не поверить, если он был так… убедителен? Он целовал её, прижимал к себе, гладил по голове, и ни в чём не могло остаться никаких сомнений. А у неё остались, и они пересиливают все его доводы – не потому, что она сумасшедшая, а потому что девочка. А у них всё наоборот. Всегда.

…Почему всегда так сложно, если на самом деле очень просто?! Кто это придумал и зачем?.. Чтобы людям было нескучно друг с другом?

Раздумывая о девочке, Илья поднялся в ресторан, где на первый взгляд не было ни единой живой души, остановился в дверях, огляделся и прислушался.

В закутке, в котором располагался всего один стол – официанты называли его «уединённый», – громко разговаривали двое, почти ссорились.

Артобалевский – его голос и интонации сложно было с кем-то перепутать, а женский голос Субботину был незнаком.

– Не сердись на меня, Петя, голубчик, – умолял женский голос. – Я правда очень без тебя скучаю. Мне плохо одной, я с ума схожу. Мне кажется, вот-вот случится ужасное.

– Что ужасного может случиться?!

– Ну, не сердись, не сердись. Мне просто противопоказано одиночество.

– У меня дела. Ты понимаешь это? У меня могут быть совершенно разные дела, ты привыкай, а?

Девушка засмеялась.

– Я привыкну, привыкну, Петя. Просто пока ещё не привыкла. Но я правда постараюсь. Ты занимайся своими делами, как будто меня нет. Вот увидишь, я не стану тебе мешать.

– Лучше бы ты в Москве мне не мешала. Чего там у нас с ремонтом?

– Ну, ремонт и ремонт. Я всё сделаю сама, ты не заботься.

– Мил, я так привык. Я всё контролирую сам.

– Отвыкай, – весело сказал женский голос. – Меня не нужно контролировать! И я буду тебе помогать. Всегда.

– Пётр Петрович, – громко позвал профессор Субботин, когда воцарилась пауза, – это Илья Сергеевич.

Артобалевский показался из закутка.

– Здорово, – сказал он издалека и пошёл к Илье. – Спасибо, что предупредил, там не слышно ни шута, есть тут кто, нет.

Он приблизился и крепко пожал Илье руку.

– Ты обедать? А девочка где?

– В номер поднялась.

– Садись с нами, хочешь?

– Неудобно, наверное.