Сэляви

Так много сообщений собралось,
что в наши двадцать лет не поместилось.
И путешествие не сорвалось,
хотя сердцебиенье участилось.

Все песенки мои — себе, тебе ль,
там рифмы недурны и масса чувства.
Люби свою Америку теперь,
особенно свой Бостон, Массачусетс.

Люби свой дом и свой автомобиль,
звони в Израиль, там у нас родные.
Чти президента, юмор пересиль,
Езжай на океан на выходные.

Поищешь снимки. Было ведь мильон.
О, кажется судьба жалела пленку.
Один найдется, вставлю в медальон,
пришлю тебе. Сама явлюсь вдогонку.

Забудешь мой слезливый перекос,
А голос — нет. Едва ли. Неужели
Жизнь разломилась, будто абрикос?
но часть, где кость, пожалуй, потяжеле.

Образовалось как-то, утряслось.
Ты как бы есть и все лее как бы нету.
Так много сообщений собралось…
Пришли мне поцелуй
По Интернету,
По Интернету.
Нету.
Нету.
Да…

БАЦИЛЛА ЛЮБВИ Интервью Вероники Долиной

— Вы когда влюбляетесь, вы безумствуете?

— Да, я совершаю какие-то поступки. Бывали решительные и практически смертоносные бывали. Убегала из дома… Я причиняла большую боль близкому человеку. Я, будучи такой, какая я есть, всю жизнь играла с пространством. В материю обращались самые буйные мои фантазии. Почти все достроилось из тех фантомов, которые я некогда начертала. Какие-то проекции имели оттенки, какие-то выстроились очень прямо. Но это все очень рискованно. Помещение моей жизни теперь так организовано, что это вряд ли повторится с таким грохотом и дымом, как раньше. Тут дети, тут концерты, тут стихи, тут книжки. Детям нужно много дать и отметить то, что получилось в результате. Это ежедневный, ежегодный, нескончаемый цикл. Мне кажется, тут яблоку негде упасть, я просто не могу нарисовать в воображении ту иглу, острие которой войдет в мою бедную душу сегодня. Неуязвима!

— Имеет ли право женщина, обремененная ответственностью перед семьей и детьми, терять голову?

— Откуда я знаю! А как женщины с детьми влюбляются, впадают в какое-то безумие? Это совсем простенькие эмоции, это же не теплушки эвакуации. Так всегда бывает: не имеешь права, не имеешь, а потом вдруг имеешь.

— То есть женский мир и материнский — это параллельно на самом деле?

— Это лучевые направления. Это все очень индивидуально. В молодости кажется, что все понимаешь, а дальше вообще ничего не понимаешь. Я сейчас ничего не понимаю. Мир эмоций живет какой-то странной жизнью. Мне сегодня кажется, что запросто можно жить без так называемой остро заявленной любви. Я очень была горячечная в молодой молодости, многое необыкновенно декларативно воспринимала и ультимативно переживала. А уж излагала вообще просто рекламно!

— Вы ведь очень рано вышли замуж…

— В 19 лет. Родители потворствовали. С 17 до 19 лет я оказалась девочкой, их беспокоящей. Все было как-то двояко: мы мирные люди, но мой бронепоезд все время пыхтел на каком-то пути, который их очень беспокоил. И сбыть меня быстро им казалось тогда очень мудро. Наверное, какая-то правда в этом была.

Я думаю, что такая лабораторная работа, закалка первым браком, нужна. Что там с этой вакциной в каждом конкретном предмете произойдет, я не знаю, но, видимо, вливать надо. В мирное сотрудничество с пространством ты все равно входишь после 30 лет. Мир — огромная колба, а ты жалобно подергиваешься, пока находишь какие-то позиции. Но и потом на смену одному смятению приходит другое, наступает другое измерение. Очень много сил было потрачено на смятение, но сейчас видится, что там был такой запас сил, в сутки или в неделю удавалось так много успеть, что сейчас это кажется невероятным.

— Вы знали в юности, что у вас будет четверо детей?

— Нет. Наверное, так получилось от страха, от неуверенности в себе, от неуютности такой высокой, сильно электризовавшей и не дававшей мне покоя ни днем, ни ночыо. Очень жаль, но она меня и сегодня не оставила. Жизнь устроена так, что глаза боятся, руки делают. Очень неплохо, боясь, что-либо делать. Любая акция дает страховой сертификат.