Сэляви

Я с укоризной Богу говорю:
«Прости, Господь, что я тебя корю, —
Но я горю, ты видишь сам, как свечка,
Когда глаза в глаза тебе смотрю!»

Бог отвечает: «Это пустяки.
Опять тебе не спится, не живется.
Смотри, вот-вот твой голосок сорвется,
Сердечко разобьется на куски».

А я с волненьем: «Боже, извини!
Ты положенье все же измени!
Ты видишь, как мне далеко до неба
И как уже далеко до земли!»

Вот отвечает: «Дурочка моя,
Я ни за что на свете не в ответе.
А если б мог решить проблемы эти —
Я б был не Бог, я б был не я».

«О Боже, я в тревоге и тоске!
Я полагала — ты-то мне поможешь,
А ты не можешь, ничего не можешь,
Хоть я прошу о сущем пустяке!»

Но Господа упрек мой рассердил.
Махнув рукой, он скрылся в переулке.
Бог жил в Безбожном переулке
И на прогулки пуделя водил.

* * *

Б. Окуджаве

Когда еще хоть строчка сочинится,
От Вас не скроет Ваша ученица.
А чтоб от чтенья был хоть малый прок —
Любовь мою читайте между строк.

Когда же Вам наскучит это чтение,
Мое включите жалобное пенье,
Остановитесь, отложив блокнот, —
Любовь мою услышьте между нот.

Но Вас гнетет и призывает проза.
И вот цветет и оживает роза,
Та, что увяла в прошлые века,
Но на столе у Вас стоит пока…

Когда усталость мне глаза натрудит,
А может, старость мне уста остудит,
И побелеет черный завиток,
И из зерна проклюнется росток, —

Пускай судьба, таинственный биограф,
Оставит мне единственный автограф,
Пускай блуждает в предрассветной мгле
Любовь моя — тень Ваша на земле.

* * *

Мне даже страшно приоткрывать
там — тонкий шов, там — грубая складка,
хотя блокнот не похож на кровать,
но подойти и чудно, и сладко.

Оттуда — слезы, оттуда — соль,
оттуда — сны, что давно не снятся…
А приоткрывши, уже изволь
напрячь извилины, изъясняться.

Но снова, снова который год
чужая сила меня толкает
войти в блокнот, как в роман, как в развод,
и только к заморозкам отпускает.

Листки до осени обрывать,
Бог даст, не в кровь обойдется шутка,
хотя блокнот не похож на кровать,
но подойти и чудно и жутко.

* * *