Селитра

Тяготясь молчанием, Галя начала задавать вопросы, на которые, похоже, уже знала ответы. Кто–то её просветил, скорее всего, Рустам. Это ведь он сказал, что она со мной хочет познакомиться. Значит, у них был обо мне какой–то разговор.

– Ты один живешь?

– Да.

– А где твоя жена?

– Скоро приедет.

– А у тебя мальчик или девочка?

– Девочка.

– У меня тоже девочка, – как будто обрадовалась Галя и тут же поспешно добавила: – Но она сейчас у мамы.

На этом её вопросы закончились, и мы снова замолчали. Опять поднялся холодный пронизывающий ветер, от которого плохо защищала моя лёгкая ветровка. Если бы я был один, я бы ускорил шаг или бы даже пустился трусцой, чтобы согреться. Но неудобно было оставлять девушку одну.

К счастью, Галя жила недалеко от комбината, в первой голубой девятиэтажке по улице Химиков.

– Вот мы и пришли, – грустно произнесла девушка. – Спасибо, что проводил.

– Не за что.

– Может быть, зайдешь, чаем угощу, – со слабой надеждой в голосе попросила Галя.

Я увидел ее растерянные и почему–то злые глаза, и отвел взгляд:

– Давай в другой раз, я очень спешу, у меня срочные дела.

Я повернулся и быстрым шагом, почти бегом направился к центру города, уже зажигавшего свои вечерние огни.

8

На третьей очереди в бригаде Бабаса заболел грузчик. Мастер попросил меня выйти в ночь.

Я много слышал о Бабасе, но близко знаком с ним не был, так, здоровался при встрече. Бабас был легендарной личностью. Не знаю, правда или нет, но рассказывали, что Бабас спокойно мог проработать три смены кряду – 24 часа, то есть целые сутки. При этом ему стукнул уже почти полтинник, а росточком совсем не вышел – метр с кепкой, и того 155.

Конечно, мне интересно было поближе познакомиться с таким неординарным человеком.

Мы «били дальняк» – третьим грузчиком работал высоченный грек по имени Алекс, – и я внимательно наблюдал за Бабасом. Он принимал мешки только «на стакан», игнорируя другие приёмы. Причем без малейшего усилия. Бабас подходил к транспортёру, поворачивался, и мешок словно сам вскакивал ему на плечо в позицию «стакана». А длиннющему Алексу (Бабас был ему по плечу) для этого требовалось совершить целый ряд промежуточных операций. Остановить мешок на ленте. Сделать полуприсед. Взять «стакан» на плечо. Выпрямить свои длинные ноги. Развернуться… И когда грек бежал потом, придерживая руками этот не совсем отцентрованный «стакан», возникало опасение, что мешок вот–вот сползёт на пол. А на широком плече Бабаса мешок стоял как влитой.

Мне любопытно было посмотреть, как Бабас будет бить верхние «этажи» при своём малом росте. Тем более, что вчера вышло новое распоряжение: «увеличить высоту ряда на одно значение». То есть теперь нужно было укладывать мешки не в 13, а в 14 «этажей».

Здесь ветеран тоже нашёл выход. Верхние «этажи» он бил с первого «этажа» следующего ряда, наступая на мешок, который предварительно бросал на пол. Такой «трамплин» мы использовали при погрузке колхозных тележек.

Когда Бабас перед «серёдкой» ушел отдыхать, я по ходу дела спросил напарника:

– А почему его зовут Бабас?

– Это по–гречески означает «папа».

– Понятно.

Действительно, Бабас годился Алексу в отцы.

– А он всегда так работает?

– Как?

– Ну «стаканом».

– Всегда. Это ведь он «стакан» придумал.

– Да? Я не знал. А натирать парафином ленту и пришивать нейлоновые накладки – его изобретение?

– Насчёт этого я не в курсе. Но вот «трамплин» тоже он придумал. Он ведь здесь со дня открытия цеха.

Вон оно что! Оказывается, Бабас – на самом деле отец, отец всех селитровых грузчиков, родоначальник технологии селитровой погрузки. Именно он создал те оригинальные технические приёмы, которыми пользуются до сих пор все грузчики и которые так облегчают им жизнь. Ай да Бабас!

Часа в два ночи мы сели подкрепиться. Алекса неожиданно прорвало. Не стесняясь постороннего человека, ведь меня он почти не знал, прямодушный грек на чем свет стоит стал крыть начальство.

– Вот, козлы! Мало им 13 «этажей», надо ещё прибавить. Всё план гонят. Они и на этом не остановятся, заставят нас мешки под самый купол бить.

– Могут, – поддержал я праведное возмущение Алекса, вспомнив рассказ Сявы о двухметровом грузчике, бившем 18 «этажей». – Когда я пришел, только 12 били, потом 13, а теперь вот 14. И это за полтора года.

– Раньше, говорят, вообще, 10 били, – заметил грек и обернулся на Бабаса, ожидая от него подтверждения своим словам.

– Да били, – подтвердил ветеран. – Но мешки были не по 50 кг, а по 70.

– Да ну! – удивился Алекс.

– Точно, – заверил Бабас.

– Начальству на нас наплевать. Ему только тоннаж давай. Любой ценой! Но это нарушение техники безопасности. Бастовать надо! – революционный темперамент так и пёр из правдолюбивого грека.