Селитра

Девушка ободрилась и снова подвинулась поближе, но взять меня под руку уже не решилась. Мы шагали по мокрому асфальту и молчали. Я не знал о чём с ней говорить, она тоже стеснялась. Я боковым зрением старался осмотреть её фигуру. Галя, конечно, была далеко не красотка. Слишком полная на мой вкус. Плечи обвислые, грудь хоть и большая, но тоже обвислая. Мне нравились стройные девушки спортивного типа.

Тяготясь молчанием, Галя начала задавать вопросы, на которые, похоже, уже знала ответы. Кто — то её просветил, скорее всего, Рустам. Это ведь он сказал, что она со мной хочет познакомиться. Значит, у них был обо мне какой — то разговор.

— Ты один живешь?

— Да.

— А где твоя жена?

— Скоро приедет.

— А у тебя мальчик или девочка?

— Девочка.

— У меня тоже девочка, — как будто обрадовалась Галя и тут же поспешно добавила: — Но она сейчас у мамы.

На этом её вопросы закончились, и мы снова замолчали. Опять поднялся холодный пронизывающий ветер, от которого плохо защищала моя лёгкая ветровка. Если бы я был один, я бы ускорил шаг или бы даже пустился трусцой, чтобы согреться. Но неудобно было оставлять девушку одну.

К счастью, Галя жила недалеко от комбината, в первой голубой девятиэтажке по улице Химиков.

— Вот мы и пришли, — грустно произнесла девушка. — Спасибо, что проводил.

— Не за что.

— Может быть, зайдешь, чаем угощу, — со слабой надеждой в голосе попросила Галя.

Я увидел ее растерянные и почему — то злые глаза, и отвел взгляд:

— Давай в другой раз, я очень спешу, у меня срочные дела.

Я повернулся и быстрым шагом, почти бегом направился к центру города, уже зажигавшего свои вечерние огни.

8

На третьей очереди в бригаде Бабаса заболел грузчик. Мастер попросил меня выйти в ночь.

Я много слышал о Бабасе, но близко знаком с ним не был, так, здоровался при встрече. Бабас был легендарной личностью. Не знаю, правда или нет, но рассказывали, что Бабас спокойно мог проработать три смены кряду — 24 часа, то есть целые сутки. При этом ему стукнул уже почти полтинник, а росточком совсем не вышел — метр с кепкой, и того 155.

Конечно, мне интересно было поближе познакомиться с таким неординарным человеком.

Мы «били дальняк» — третьим грузчиком работал высоченный грек по имени Алекс, — и я внимательно наблюдал за Бабасом. Он принимал мешки только «на стакан», игнорируя другие приёмы. Причем без малейшего усилия. Бабас подходил к транспортёру, поворачивался, и мешок словно сам вскакивал ему на плечо в позицию «стакана». А длиннющему Алексу (Бабас был ему по плечу) для этого требовалось совершить целый ряд промежуточных операций. Остановить мешок на ленте. Сделать полуприсед. Взять «стакан» на плечо. Выпрямить свои длинные ноги. Развернуться… И когда грек бежал потом, придерживая руками этот не совсем отцентрованный «стакан», возникало опасение, что мешок вот — вот сползёт на пол. А на широком плече Бабаса мешок стоял как влитой.

Мне любопытно было посмотреть, как Бабас будет бить верхние «этажи» при своём малом росте. Тем более, что вчера вышло новое распоряжение: «увеличить высоту ряда на одно значение». То есть теперь нужно было укладывать мешки не в 13, а в 14 «этажей».

Здесь ветеран тоже нашёл выход. Верхние «этажи» он бил с первого «этажа» следующего ряда, наступая на мешок, который предварительно бросал на пол. Такой «трамплин» мы использовали при погрузке колхозных тележек.

Когда Бабас перед «серёдкой» ушел отдыхать, я по ходу дела спросил напарника:

— А почему его зовут Бабас?

— Это по — гречески означает «папа».

— Понятно.

Действительно, Бабас годился Алексу в отцы.

— А он всегда так работает?

— Как?

— Ну «стаканом».

— Всегда. Это ведь он «стакан» придумал.

— Да? Я не знал. А натирать парафином ленту и пришивать нейлоновые накладки — его изобретение?

— Насчёт этого я не в курсе. Но вот «трамплин» тоже он придумал. Он ведь здесь со дня открытия цеха.

Вон оно что! Оказывается, Бабас — на самом деле отец, отец всех селитровых грузчиков, родоначальник технологии селитровой погрузки. Именно он создал те оригинальные технические приёмы, которыми пользуются до сих пор все грузчики и которые так облегчают им жизнь. Ай да Бабас!

Часа в два ночи мы сели подкрепиться. Алекса неожиданно прорвало. Не стесняясь постороннего человека, ведь меня он почти не знал, прямодушный грек на чем свет стоит стал крыть начальство.

— Вот, козлы! Мало им 13 «этажей», надо ещё прибавить. Всё план гонят. Они и на этом не остановятся, заставят нас мешки под самый купол бить.

— Могут, — поддержал я праведное возмущение Алекса, вспомнив рассказ Сявы о двухметровом грузчике, бившем 18 «этажей». — Когда я пришел, только 12 били, потом 13, а теперь вот 14. И это за полтора года.

— Раньше, говорят, вообще, 10 били, — заметил грек и обернулся на Бабаса, ожидая от него подтверждения своим словам.

— Да били, — подтвердил ветеран. — Но мешки были не по 50 кг, а по 70.

— Да ну! — удивился Алекс.

— Точно, — заверил Бабас.