Село Городище. Девочка из города. Федя и Данилка

Виктор не обманул ребят - пришел к ним на покос. Было очень жарко, всех разморило, сено было душное и тяжелое - долговязая лесная трава. Но когда увидели, что идет к ним Виктор со своими большими граблями, то сразу подбодрились. Ожили, загомонили, как птичий выводок.

- А ну-ка, дай я охапочку наберу!

Виктор размахнулся граблями, чуть не целую скирдушку пригреб к ноге, поднял охапку выше головы и понес… Сразу четверть лужайки опустела.

- Вот так охапочка! - засмеялась Стенька и присела от смеха. - Вот так охапочка!

- Скорей вал заваливайте, - кричала Груня, торопливо работая граблями, - скорей! А то Виктору набирать нечего!

Ребята все сразу со смехом бросились заваливать сено. А Виктор подошел, взмахнул граблями раз, другой, третий - и опять весь вал загреб и понес в скирдушку.

- Скорей! - снова закричала Груня.

И снова, толкаясь и смеясь, торопились заваливать…

Ребятишки раскраснелись, запыхались, волосы у них взмокли от пота, у Ромашки вихор так и торчал кверху - словно его корова со лба лизнула. Но зато сено убрали так быстро, что и сами удивились.

- Во как! Будто ветром подмело!

- А вы, как я погляжу, работать умеете, - сказал Виктор. - Ничего, проворные!

- А то как же! - отозвалась Стенька. - А то разве не умеем!

- Еще и не такие работы делали, - вытирая лицо подолом рубахи, прогудел Ромашка. - Мы весной поле под овес заступами вскапывали… А это что!.. Гулянки!..

- Заступами под овес, - задумчиво повторил Виктор. - Да… Это, пожалуй, не легче, чем нам на фронте…

Карие глаза его вдруг стали ласковыми.

- Ах, ребятишки, - сказал он, - вы еще и не знаете, какие вы большие герои!

Раиса только фыркнула:

- Герои! С граблями да с лопатами!

Виктор посмотрел на нее неодобрительно:

- А ты думаешь, что герои только с винтовками да с пулеметами и бывают?.. Ну, а что ж тот овес - уродился? - спросил Виктор.

- А пойдемте посмотрим! - живо ответила ему Груня. - Поле недалеко!

Женька подскочил:

- Пойдемте! И то, давно на том поле не были!

- А что там смотреть? - лениво сказала Раиса. - Тащиться туда!.. Ну, овес и овес - чего интересного?

- Тебе, конечно, смотреть неинтересно! - сказал Ромашка. - Ты поле не копала, так чего ж тебе на овес смотреть?

- Как это не копала? - задористо начала Раиса, но слегка покраснела и умолкла.

Виктор с удивлением поглядел на нее.

- Немного, - продолжала она, - но все-таки…

- Ну, пойдемте, пойдемте! - закричала Стенька. - А то скоро сено сгребать.

И все нестройной гурьбой пошли на поле.

Овес был недалеко, на бугре за деревней. Еще издали видно было, как блестит и переливается овсяное поле, как идут по полю медленные серебристые волны. А когда подошли ближе, овес встал перед ними густой синеватой стеной, и тяжелые чеканные кисти его, казалось, погромыхивали под ветром.

- Вот это овес! - закричал Женька. - Вот так богатырский овес! Это все потому, что я копал да разные слова приговаривал: «Уродись ты, овес, чтобы ты высокий рос, чтоб ты рос-перерос, выше елок и берез!..» Вот он и вырос!

- Приговаривал! А что ж мы не слышали?

- А я шепотом!

- Вот теперь и лошади сыты будут, - негромко сказал Ромашка.

- А как руки болели тогда, - вспомнил Козлик, - даже плечи не разогнешь!

Виктор задумчиво поглядел на ребят, на каждого отдельно. И спросил как бы про себя:

- Болели?

- О, еще как! - тихо сказала Груня.

- «О, еще как»! - засмеялся Женька. - А все, бывало, не сознавалась!

Груня засмеялась тоже:

- А мне и нельзя сознаваться - я ведь бригадир!

- Ты бригадир? - удивился Виктор. - Как же я до сих пор этого не знал? А ведь я думал, бригадир - Ромашка. Я даже и не спрашивал!

Виктор глядел на Груню и как-то еще не верил. Эта тихая тоненькая девочка несет такую трудную заботу и справляется.

- Но ведь ты же и сама работаешь?

- А как же! Я еще всех больше работать должна. Ведь на бригадира-то все смотрят!

- У вас, значит, и трудовые книжки есть?

- А как же! Конечно, есть. Вот они, со мной. - Груня легонько хлопнула по своему туго набитому карману. - Я их всегда с собой ношу, чтобы тут же, в поле, записывать. А то забуду еще.

- А ну, покажи мне ваши книжки! - Виктор протянул к ней руку. - Покажи, покажи!

Раиса как-то встрепенулась, словно хотела встать между ним и Груней. Но Груня уже отколола булавку, которой был зашпилен карман, и подала Виктору стопочку маленьких учетных книжек:

- Вот. Все здесь!

Виктор не торопясь просмотрел книжки и особенно внимательно просмотрел Раисину книжку, всю перелистал.

Раиса, отвернувшись, молча перебирала пальцами шуршащую овсяную кисть.

Виктор отдал книжки Груне:

- На, убери. Молодец, бригадир!

А потом повернулся к сестре. И никакой ласки, никакой улыбки не было у него в глазах.

- Эх ты, работница! Книжка-то пустая совсем. Хоть бы ты подруг постыдилась.

Раиса не подняла головы, не подняла глаз. Она покраснела до бровей и, закусив губу, резким движением обрывала овсяные зерна.

«Вот тебе! - подумала Груня. - Это тебе за все!»

Но тут же ей стало жалко Раису.

- Вы ее не ругайте, - сказала Груня, - она теперь лучше работает… Она привыкает…

Но Виктор, не взглянув на Раису, сунул руки в карманы и пошел вперед по узенькой белой дорожке.