Сельская учительница

Потом они катаются на лодке, попеременно прыгают в воду.

— Ух, как ты здорово ныряешь, — восхищается Игорь.

В девять вечера уходит автобус Валентины. Игорь отговаривает ее — можно уехать завтра, а сегодня они пойдут в цирк или в летний театр послушать оперу. Валентине уезжать не хочется, ей хорошо с Игорем — он красноречив, начитан, хорошо знает город, умеет рассказывать о древней его старине. Она все-таки в тот вечер уезжает и всю дорогу думает об Игоре. Ей даже кажется, что два очень важных события в глубине души соперничают друг с другом: первое — она поступила в институт, второе — она познакомилась с хорошим парнем Игорем Коротковым.

Вот всплыла просторная студенческая аудитория, а в ней шумное комсомольское собрание. Обсуждается позорный поступок Виктора Марченко — тот уличен в спекуляции, его задержала милиция на «толчке», где торгуют всякой всячиной. Марченко жил на частной квартире, и предприимчивая хозяйка порой принуждала его торговать пуховыми оренбургскими платками. Игорь обвиняет. Он говорит горячо и взволнованно, громя спекулянтов вообще и Виктора Марченко в частности. Он считает, что таким, как Марченко, не место в комсомоле и даже в институте. Кем собирается стать Марченко? Учителем.

— Я повторяю, товарищи, у-чи-те-лем! — скандирует Игорь. — Учитель и спекуляция в любых ее проявлениях понятия несовместимые!

Валентина утвердительно кивает головой — правильно, правильно.

С места вскакивает Зина Солнышко.

— Коротков, а ты скажи нам, сколько получает твой папаша? — громко спрашивает она.

— Это не имеет значения, — отмахнулся Игорь.

— Нет, имеет значение! — кричит Зина. — Я не оправдываю Марченко, поступок его достоин самого сурового наказания. Но если выступают крикуны и фразеры, вроде Короткова, которым тепло и уютно живется за широкими многооплачиваемыми спинами папаш, мне противно их разглагольствование! Мне попутно хотелось бы спросить, почему Виктору Марченко до сих пор не могут предоставить место в общежитии, почему он вынужден платить втридорога за частную квартиру? Я предлагаю, во-первых, сделать Виктору серьезное предупреждение и, во-вторых, просить дирекцию института предоставить ему место в общежитии!

Игорь брезгливо морщится, а после собрания говорит Валентине:

— Вот тебе и комсомольцы. Оправдали спекулянта.

— Но у Марченко действительно трудные материальные условия, — возражает она.

— В таком случае пусть бросает институт и идет работать. Я, например, сомневаюсь, чтобы из него вышел хороший учитель.

Валентина подняла голову, кадры-воспоминания исчезли, потухли, будто оборвалась лента. В комнате было темно, жутко. За окном тоскливо посвистывал ветер.

— А каким учителем стал ты? — вслух спросила она.

Кто-то стучал в дверь. Валентина нехотя встала, зажгла свет, отворила, дверь, перед ней стоял Саша Голованов.

— Валентина Петровна, все в сборе, только вас нет. Или забыли, что у нас нынче заседание редколлегии?

— Нет, не забыла.

— Что случилось, Валентина Петровна? — забеспокоился он, подходя к ней.

— Ничего, ничего, Саша…

— Но вы, кажется, плакали?

— Саша, посоветуйте, как лучше добраться теперь до города.

— Поездом. А вам зачем в город?

— Понимаете, Саша, Игорь не вернулся с каникул.

— Сбежал-таки…

— Нет, Саша, видимо, нет, — неуверенно возразила Валентина. — Мне думается, его просто не отпустили родители, уговорили не ехать. Да, да, Саша, они виноваты, — как за соломинку, ухватилась она за эту догадку. — Я должна поехать, помочь ему. Понимаете, Саша, должна!

— Понимаю, — хмуро ответил он.

— Но это нужно сделать быстро, чтобы не пропустить много уроков. Я верну Игоря, вот увидите, Саша, верну!

Саша Голованов молчал. Он рассматривал корешки знакомых книг на этажерке и думал, думал… Ему хотелось подбежать к девушке, положить руки на ее плечи, заглянуть в черные глаза и сказать: да плюньте вы на этого Игоря. Удрал — и черт с ним, нам же с вами лучше… мне лучше…

— Как же все-таки сделать, чтобы поскорей обернуться? — спрашивала она.

— Подрезов посылает машину в город. Я попрошусь в рейс, отвезу вас туда и назад. Это быстрей и надежней всего.

— Спасибо, Саша… Идемте на заседание редколлегии. Постойте, а почему сегодня? Мы собираемся по субботам, — удивилась она.

— Борозда приглашает нас в кабинет Подрезова.

Анатолий Викторович Борозда молча расхаживал по председательскому кабинету, нежно поскрипывая белыми своими бурками. Его квадратное, хорошо ухоженное лицо было непроницаемо-задумчивым, как у полководца перед решающим сражением. Когда пришел последний приглашенный агроном Ветров, Борозда начал:

— Я пригласил вас, товарищи, с тем, чтобы сообщить вам…

Не удержавшись, Валентина прыснула от смеха, вспомнив, что именно с такой реплики городничего начинается гоголевский «Ревизор». Подавив смех, она виновато опустила голову и боялась взглянуть на Анатолия Викторовича, продолжавшего речь.