Сельва не любит чужих

Так что мохнатые, которые зарвались, вполне заслужили полученный урок. Надо надеяться, остальные сделают выводы; пускай берут отступные, какие предлагают – пока еще предлагают, – и убираются по-доброму…

Хорошего понемножку. Из туалета Александр Эдуардович величественно прошествовал в ванную. Тщательно вычистил зубы. Понюхал под мышками, поморщился, залез под душ и долго плескался, чередуя горячую воду с ледяной. Затем насухо вытерся мохнатым полотенцем, встал над раковиной, вновь ополоснул лицо, густо намазал щеки перламутровым кремом и, выбрав среди десятка свежеправленых лезвий любимое, с наслаждением приступил к бритью.

Из зеркала за ним одобрительно наблюдали мудрые, родные, до сладостной боли в сердце любимые глаза незаурядного, ярко одаренного и знающего себе цену человека…

Движения были резкими, но нежными. До синего звона отточенная сталь, ведомая уверенной рукой, плавно шла по коже, начисто снимая щетину и оставляя за собой полоски белой, отливающей перламутром кожи.

Генеральный представитель Компании улыбался.

Дорога должна пройти через лесной массив к плато, так сказал сам Валентин Константинович, значит, так тому и быть, это несомненно. Звонок информатора, конечно же, был полезен, так что пускай себе забегаловка существует и дальше; оттуда идет достаточно забавного, и усатый Коба сидит на хорошей надежной привязи… и дело, собственно, даже не в петушке, который раскукарекался, а опять-таки в графиках работы. Сейчас не время разбираться, что за корабль пошел на аварийную посадку и отчего местный князек решил резать спасшимся головы; все это выяснится в свой черед, и лично Штейман был очень даже доволен, что нагрудные жетоны погибших, аккуратно вставленные в стиснутые челюсти семи голов, кодированы и расшифровка данных возможна только на Старой Земле. Меньше возни, не надо тратить время на составление космограмм с соболезнованиями… А вот кто волновал генерального представителя всерьез, так это инженеришка, день за днем заявляющийся в присутствие, а пару раз пришедший и на дом с совершенно невыполнимыми требованиями…

– С-сучонок… – сварьировал Александр Эдуардович, потому что рука чуть дрогнула и на нежной коже левой щеки возникло крохотное алое пятнышко.

Трусом господин Штейман себя не считал, но к собственной крови относился с трепетом. И этот хмырек, который Танака, имеющий отныне отношение к пролитию крови Александра Эдуардовича, мог с данной минуты считать, что обзавелся достаточно серьезным недоброжелателем.

Кроме всего прочего, он ведь вел себя просто-напросто как последний кретин. Вместо того чтобы сидеть и молчать в тряпочку, получая премиальные, принялся визжать как резаный и проситься к маме. Шалишь, брат! Жутко представить себе, что произойдет, стоит лишь просочиться слуху о гибели на Валькирии землян. Прибудет экстренный транспорт, прилетит комиссия, потом еще комиссия, потом, глядишь, додумаются послать космофрегат. Да хрен бы с ними, с комиссиями, и с фрегатом тоже можно договориться, но самым гнусным следствием паники станет повальное бегство здешних и разрыв контрактов теми, кто еще не прибыл. Встанет работа, хоть это, кажется, можно было бы понять. Работа встанет, и тогда можно будет попрощаться минимум на год-другой со всякими перспективами по службе, а вот этого генеральный представитель никак не может себе позволить, а остальным – тем паче, учитывая, что новенький четырехотсечный «Падж-аэро» уже взят в кредит по доверенности…

Царапинка, намазанная лосьоном и коагулянтом, запеклась почти сразу, и это серьезно улучшило настроение.

Александр Эдуардович вновь снизошел до улыбки.

Ну что ж, в конце концов, он не монстр и не поклонник крайних мер воздействия. Трусишке-инженеру предложена очень неплохая сумма за молчание и дано время подумать. Истерика в кабаке вполне простительна, нервы у молодого не железные, да и последствий не было. С этим более-менее ясно. А вот то, что через два с небольшим месяца на орбиту Валькирии выйдет рейсовый космолет, гораздо, гораздо хуже. Кто даст гарантию, что напуганная рудничная шваль не нашуршит в уши отпущенной в увольнение матросне сплетен о происходящем? Никто. А потом кто-то из матросиков по лютой пьяни обронит словцо-другое где-нибудь на транзитном астероиде, понятно приукрасив порядку ради, и там же, конечно, по закону подлости окажется пара-тройка писак пятого разряда, рыщущих по Галактике в надежде найти сенсацию, раздуть ее и выйти в люди. Вот тогда точно – и все. И выхода нет. Точнее, есть выход, один-единственный, но эта спасительная для всех дорожка, к сожалению, находится вне компетенции Генерального представителя Компании.

Ни о чем другом Александр Эдуардович думать уже не мог. Это, и только это занимало его, пока он одевался, готовясь к визиту в присутствие, пока подбирал сорочку в тон, повязывал галстук, пока переходил мостовую, отделяющую административный корпус от коттеджа для руководящего состава, тщательно следя за тем, чтобы не угодить светлой замшевой мокасиной в щедро разбросанное вокруг дерьмо.

Следить было нелегко. Мешали думы.