Семь бойцов

Вдруг справа от нас, с востока, ветер принес отчетливый звук выстрела. Раздайся сигнал тревоги, мы бы меньше испугались, чем этого неожиданного выстрела. Следом, как эхо, долетел чей-то крик:

— Вниз! Вниз к У-у-улошу!

И хотя кругом снова воцарилась тишина, я зашагал быстрее: мне хотелось поскорее подняться на соседнюю скалу справа и узнать, что там происходит. Адела вопросительно посмотрела на меня, а я, будто ничего и не случилось, молча пошел вперед.

А что, если стреляли в Минера? Я стал лихорадочно подсчитывать. Он уже отшагал километров шесть. А выстрел раздался ближе, да и кричал кто-то не так далеко. Значит, с Минером все в порядке…

II

Скоро и Црний Врх. Отсюда открывается вид километров на пятьдесят. И мы затерялись в этом пространстве. Тронулись к скатам Црного Врха. Солнце скрылось за облаками. Зашумел ветер в кронах деревьев с шероховатой тяжелой корой, что выстроились, как солдаты, длинными шеренгами, вдоль лесной тропы, по которой мы идем. На белых камнях темными пятнами выделялись лишаи.

Я украдкой наблюдаю за Аделой. Ее. безмятежное лицо с выражением невинности не напоминает ни одну из виденных мною прежде девушек. Она словно бы ничего не замечает, взгляд ее по-прежнему сосредоточенно мягок и спокоен, но временами мне чудится в нем насмешка.

Тропа неожиданно повернула в сторону. Взбираемся к Црному Врху. Мне это место хорошо знакомо. В село мы спустимся ночью. Скалистая феска Црного Врха испещрена косматой красноватой травой. Ни единого деревца. Вершина напоминает квадрат. Мы остановились здесь, как на площадке. Я подошел к Аделе и вытянулся перед ней по струнке, словно перед высшим начальством. Девушка молча сделала несколько шагов ко мне. Будто-бы отправились по воду и случайно встретились.

— Здравствуй, товарищ Грабовац! — сказала она, видимо, для того, чтобы нарушить молчание.

— Здравствуй.

Я взял ее руку. Мозолистая — от винтовки. Но еще более милая из-за этих мозолей.

Я был уверен, что близится объяснение.

— Вчера, пока ты переправлялся через реку по проволоке, я решила пойти с тобой, — промолвила Адела.

— А Минер?

Она так спокойно и естественно взглянула на меня, что я понял: многое она передумала, прежде чем говорить таким тоном.

«Все пропало, — подумал я, кусая губы. — Она никого из нас не любит, а со мной пошла лишь потому, что так надеется скорее выйти к нашим…»

И она действительно сказала это, сказала с потрясающим спокойствием. А потом нагнулась, сорвала травинку и закусила ее. Я сел рядом. Адела, как ни в чем не бывало, стала расспрашивать, почему я такой задумчивый. Да, она отправилась со мной потому, что Минер пошел в срез, а я — искать армию. Значит, это — единственная причина?

Я встретил ее спокойный взгляд, и словно солнце озарило меня. «Ты слишком самодоволен, — упрекнул я себя. — Вспомни о Сутьеске…» И твердо решил ничем не показывать своей радости оттого, что Адела со мной. Как ни странно, но от этого своего решения на душе у меня стало сразу легче: главное — она здесь, независимо от того, что она думает и что говорит, хотя, конечно, невозможно видеть ее и не испытывать волнения…

— Я собирался идти завтра, — сказал я.

— Куда?

— Искать наших.

— Можно мне внести предложение?

— Говори!

— Давай завтра отдохнем, а потом пойдем.

— Можно, — ответил я. — Здесь найдется еда.

Она мельком взглянула на меня и сощурилась, как от солнца. И в это мгновение она стала такой же, как в тот вечер, накануне боя, и улыбалась так же. Я заглянул ей в глаза и протянул руку. Адела мягко взяла ее, встала и пошла рядом со мной. Ее ноги в маленьких ободранных итальянских ботинках утопали в цветах. Любуясь ее беззаботной походкой, я думал только об одном: пусть все остается как есть, пусть ничего не меняется до конца наших дней.

— Хорошо здесь, — сказала она.

— Хорошо, — ответил я, — если тебе так хочется.

За нас двоих я несу сейчас полную ответственность. Нельзя забывать, что мы частица армии. Необходимо найти ее главные силы. Все, что помимо того, — вне воинских законов. И все, что я испытываю к Аделе, похоже на дурман!

На вершине мы провели несколько часов. Вдали за Тарой тянулись горы, то голые, то поросшие лесом. На одной из тех вершин два дня назад мы были в окружении. Тогда нас было семеро.

III

Мы идем по горам. Что, если внизу, в селах, по-прежнему господствуют банды? Я знал здесь места. Многие жители этих сел поддерживают нас. Туда можно приходить ночью, но все равно нужно быть очень осторожным.

В полдень нам встретился какой-то пастух со своим приятелем. Их сопровождал огромный сторожевой пес. Они пробыли с нами часа два. Пастух рассказал о дороге, которой нам лучше идти, а на прощание оставил котомку с провизией.

Когда они ушли, Адела произнесла:

— Славный парень!

— Откуда ты знаешь? Может быть, и не очень? — возразил я.

Мною вдруг овладело чувство ревности к этому пастуху. Росло желание сказать Аделе что-то обидное.

— Вот нашел ножик в кармане, — начал я. — Наверное, Йована.