Семь божков несчастья

Чего, спрашивается, так на меня смотреть? Ну, не привыкла я к оживающим мертвецам, и все тут! Минут пять ушло на разъяснения, после: его Лизавета с присущей ей энергией приступила к реанимации блондина. Я, признаюсь, впала практически в кому — искусственное дыхание рот в рот» впечатляло. А когда Лизка всей своей кассой навалилась на грудную клетку парня, я не выдержала:

— Что ты делаешь? Ты же ему ребра переломаешь! Первым делом его надо обогреть. Тут холодно, парень и так уже практически остыл. Давай разведем костер.

— Из чего? — задала резонный вопрос Лизавета.

Я огляделась. В Эрмитаже после пребывания туристов-спелеологов скопилось энное количество мусора. Быстро собрав его в одну большую кучу, я потребовала у подруги спички.

— Думаешь разжечь костер? — хмыкнула Лизка.

— Обязательно.

Кажется, у подруги имелись какие-то сомнения в моих способностях, однако возражений с ее стороны не последовало. Я по-честному пыталась запалить костерок, но все мои попытки ни к чему не привели.

— Кислорода не хватает, — авторитетно заявила я после сто первой попытки.

Тогда Лизка извлекла из своего рюкзака литровую бутылку с какой-то мутной жидкостью и, покачав головой, задумчиво изрекла:

— Это керосин. Я не знаю, Витка, почему иду у тебя на поводу. Обогревать на костре покойников мне еще не доводилось!

— Но в лекции по судебно-медицинской экспертизе…

— Уймись! — сказано это было таким тоном, что я немедленно заткнулась. — Мы сейчас их согреем, а заодно и сами тоже… что-то мне нехорошо после искусственного дыхания. Некомфортно, знаешь ли… Пацан немного прохладный… Сейчас!

Подруга словно лунатик двигалась по Эрмитажу, но это не мешало ей ловко управляться с керосином и мусором. Ее действиям позавидовал бы любой профессионал, будь он спелеологом, каскадером или пиротехником.

Лизавета облила керосином кучу мусора, а дальше… Где только она этому научилась? Если на курсах спелеологов, то я пойду туда снова (в том случае, конечно, если выберусь из пещеры) и буду, растопырив ушки, трепетно внимать каждому слову лектора.

Словом, облив мусор, Лизка провела «дорожку» из горючего вещества в штрек, за поворот. Все по правилам, по технике безопасности. Только не учла Лизавета одного: в замкнутом пространстве керосин не горит. Он взрывается. Ну не знали мы с Лизкой, что может наделать литр керосина в гроте!

— Витка, поджигай! — приказала подруга, выглядывая из-за моей спины. Я хоть и пребывала в коматозном состоянии из-за всего пережитого, «включить» запал побоялась:

— Почему сразу я?

— Потому! Я покойнику твоему блондинистому «рот в рот» делала? Делала! А идея насчет костра твоя, вот ты и рискуй!

— У меня зажигалки нет… — выдвинула я слабый аргумент.

Лизка (чтоб ей провалиться со своей предусмотрительностью!) молча протянула коробок спичек.

…Побежал огонек. Я как завороженная следила за голубоватой змейкой, пока Лизавета не дернула меня за ногу:

— Ща полыхнет. Тут не только покойники согреются, нам тоже мало не покажется, Ты бы схоронилась, что ли… На всякий случай.

Все, наверное, знают, что бывает, если костер в лесочке или на даче разжигать с керосином — пых! и столб огня. Мы с Лизкой с замиранием сердца ожидали того же. Однако ожидания не оправдались: там, где должен был загореться веселенький костерок, громыхнул взрыв, то есть я сначала его увидела, а потом вроде бы даже услышала. Огненная дорожка заканчивалась огненным шаром. Он разбухал на глазах, меняя цвет от ярко-белого до какого-то синеватого, переходящего в желтый. В ушах не то засвистело, не то зажужжало… Рот у меня неприлично распахнулся, а глаза вместо того, чтобы зажмуриться, широко раскрылись и не спеша полезли на лоб. Камни полетели, множество маленьких иголочек забарабанило по каске, а некоторые умудрились ударить в лицо. И тут только стало понятно, что я лечу. С неотвратимой неизбежностью приближалась стена грота с дурацкой надписью «Тут начался Васька».

«Ну, здравствуй, Вася», — успела я обреченно подумать. Стена оказалась совсем рядом, вдогонку ударило теплым потоком, и я погрузилась в спасительное небытие…

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что лежу много дальше от штрека. Лизавета лежала рядом и смотрела на меня выпученными от удивления глазищами.

— Ну, ты Юрий Гагарин! — прокряхтела Лизавета, поднимаясь с земли. — Летела так, что я аж испугалась.

— А уж как я испугалась! — глухо отозвалась я, ощупывая организм в поисках повреждений. Вроде все цело. Правда, со слухом наметились кое-какие проблемы, но, слава богу, Лизкин голос слышно хорошо. Влекомая любопытством, я подползла к повороту в Эрмитаж. Там вовсю бушевал огонь. Ему, кажется, кислорода хватало.

— Ну, согрели покойничков? — ухмыльнулась подруга. На ее черном от копоти лице светились непонятным светом только глаза, ошалевшие от переживаний. — Устроила тут крематорий!

Упрек был справедлив, оттого я вступать в пререкания не стала, а лишь виновато понурила голову.