Семь чудес и проклятие царя богов

Память наводнили воспоминания, точно призраки, вырвавшиеся на волю из горного заточения: горящий Касс, кричащий от боли. Тело Марко, безвольное и разбитое после падения в вулкан. Водопад, что волшебным образом исцелил их обоих. Тогда, в самом начале нашего путешествия, каждый шаг был невероятно труден, и стоило лишь свернуть не туда, как над нами нависала смертельная опасность.

Но сейчас, зайдя наконец в лабиринт, мы пошли по нему вслед за людьми, что проходили этой дорогой, должно быть, уже в сотый раз.

– Добро пожаловать назад, – сказал я.

Очень быстро воздух стал затхлым. Я благополучно избежал попадания в трещину, куда Эли когда-то уронила свой фонарик. В какой-то момент мой нос уловил едкий запах сгоревшего помета летучих мышей, доносящийся из бокового прохода и напомнивший мне об ужасном испытании, выпавшем на долю Касса. На одном из перекрестков я увидел скелет крупного животного размером с лошадь. На другом со стены свисали кандалы.

– М-м-миленько, скажите? – пискнул Касс.

Я шел быстро, но у входа в один из боковых туннелей невольно притормозил. Внутри висел большой гобелен с поблекшими за многие столетия красками. Мы уже видели нечто похожее раньше, но тот сгорел в пожаре. Этот изображал яростный спор между королем и королевой. Калани в величественной позе стояла позади гептакиклоса, на котором лежали все семь локули, вытканных разноцветными яркими нитями. Рядом с ней с благоговейным выражением на лице преклонил колени Массарим. На переднем плане стоял король Ула’ар, вытянув в их сторону руку в обвиняющем жесте. На худом лице застыло суровое выражение, брови были сдвинуты, а волосы мелко завивались.

Что-то в его лице показалось мне знакомым, но мне никак не удавалось ухватиться за ускользающую мысль.

– Джек! Что ты там делаешь? – позвала Эли.

– Я смотрю… – Я, задумчиво наклонив голову, замер у гобелена. – Почему мне кажется, что я его уже где-то видел?

– Ну, наверное, потому что это Ула’ар, а он снится тебе с самого Бодрума. – Она потянула меня за руку. – Идем уже. Сходим на экскурсию позже.

Я послушно пошел за ней, но лицо короля так и стояло у меня перед глазами. Эли была права, мои сны были ненормально реальными. Но меня не покидало ощущение, что конкретно это лицо я видел наяву.

Мы нагнали остальных и все вместе продолжили путь по холодным камням к центру лабиринта. Я успел забыть, каким он был огромным. Даже для тех, кто хорошо знал дорогу, она казалась бесконечной.

Я понял, что мы уже близко, когда в голове странно закололо, а вскоре это ощущение сменилось ровным гудением.

Эли с любопытством посмотрела на меня.

– У тебя на лице сейчас так и написано: «Я слышу Песню гептакиклоса». Или тебе срочно нужно в туалет.

– А ты ее не слышишь? – спросил я.

Эли дернула плечами.

– Касс, Марко и я – мы не королевских кровей. Чтобы ее слышать, нужно быть круче всех. В этом ты меня обошел.

Мелодия заполняла мое сознание, точно маленькие бесенята тренькали нервами моего мозга.

Вскоре к Песне прибавился шум падающей воды. Марко и Торквин остановились на краю озера перед водопадом. Марко перехватил запястья Фидла одной рукой, а другой брызнул ему на лицо водой.

– Я знаю, я знаю, что ты сказал, что это не сработает, – тяжело вздохнул он. – Но я должен был попытаться.

– Хорошо, – тихо ответил Торквин. – Но нам пора.

Они с Марко понесли тело Фидла дальше в кальдеру.

Мои глаза не сразу привыкли к здешнему сверхъестественному освещению. Стояла глубокая ночь, но лунный свет точно скапливался здесь, из-за чего все это место окутывало зеленовато-золотистое сияние, что, казалось, испускали сами стены.

– Вы никогда не думали, как все это выглядело раньше? – прошептал Касс. – В смысле, когда здесь был центр целого континента?

– Здесь была долина… – ответил я. – Очень красивая… С высокими деревьями и ковром из цветов…

Мои ранние сны об Атлантиде были такими яркими, будто все происходило на самом деле. В них я бежал по долине навстречу собственной смерти. Мне было страшно говорить об этом.

Но сейчас этого страха не осталось. Предстояло много работы.

Марко и Торквин опустили Фидла у широкой закругляющейся стены. Лиза с Фрицем, взяв в руки лопату и кирку, приступили к рытью могилы.

Нирвана отвернулась. Губы у нее дрожали.

– Ну что, – сказала она, стараясь не подавать вида, – давайте покажем вам, как мы тут обустроились?

Они с Хиро зажгли соломенные факелы, стопка которых лежала на треножнике из веток. У стены кальдеры были сложены разные инструменты и вещи, включая несколько кастрюль и брезентовых сумок.

– В них мы храним сухую еду – галеты, пеммикан, – пояснила Нирвана. – Гадость редкая, но съедобно. Когда-то давным-давно Профессор Бегад распорядился оборудовать несколько тайников на случай крайней необходимости, но о них знали лишь ветераны, среди которых был Фидл. У нас есть кое-какие средства связи, но самые примитивные.

Я последовал за ней к столу из трех плоских камней. На нем в паутине проводов стоял старый ноутбук, сверхмощный аккумулятор и антенна, сделанная из металлической вешалки и фольги. Рядом лежали еще три неработающих аккумулятора.