Семь чудес и проклятие царя богов

– Думаю, не стоит уточнять, что Интернета у нас нет, – продолжала Нирвана. – Но мы используем рацию во время разведывательных операций. Двое наших лучших ребят, Птичий Глаз и Крикун, сейчас на задании. Они присматривают за Димитриосом и остальными спящими красавицами. Если что-то пойдет не так, мы узнаем. К несчастью, нам приходится беречь энергию, поэтому большую часть времени все оборудование выключено, за исключением самых крайних случаев.

– Ого… – протянула Эли. – Прямо выживание в каменном веке.

Нирвана засмеялась.

– Вот-вот, а я Вилма Флинтстоун.

Они ушли с головой в технический разговор, а я направился в дальнюю часть кальдеры, скрытую в тени. Песня заглушала все остальные звуки и манила меня к своему источнику. Вокруг заклубился странный туман, рождающийся в тени и бесследно растворяющийся, стоило его усикам приподняться. Я не видел гептакиклос с того момента, как мы были здесь в последний раз, и у меня не было особых причин идти к нему. Но мне ужасно этого хотелось.

С моим приближением туман рассеялся, и я различил округлые очертания вырастающего из каменного пола алтаря, словно подсвеченного неким подземным источником света.

Именно здесь королева Калани заключила энергию Атлантиды в семь локули. Этот алтарь простоял пустым все это время с того самого момента, когда Массарим забрал их с него.

До обломка меча дотрагиваться не стоило – это мне было отлично известно. Один раз я уже выдернул его и тем самым открыл временной разлом, из которого в наше время вырвался грифон. Профессор Бегад называл это пространственно-временной точкой, что являлась еще одной удивительной и жуткой штукой, к которой имели доступ лишь Избранные.

На этот раз с нами были два локули. Три, если мы сможем собрать из осколков локулус исцеления. Стоит нам открыть ящики и восстановить локулус исцеления – если это все еще возможно, – мы сможем тотчас вернуть их на предназначенное место. Меня разрывало от желания сделать все это немедленно.

Три локули означали три седьмых выполненного задания. Или 0,428571. Сорок три процента.

Почти половина.

– Джек? – донесся до меня голос Марко. – Выпустишь еще одного грифона – и я лично перемелю твою голову в муку.

Я начал пятиться. За спиной слышался ритмичный жжих… жжих… жжих… Звук погружения лопаты в землю. Марко нетерпеливо ждал меня.

– Давайте узнаем, сможем мы собрать Номер третий или нет, – предложил я.

Эли наклонилась и развязала лежащий у стены мешок с тремя ящиками. Каждый был закрыт на толстую медную щеколду с металлическим жидкокристаллическим дисплеем. Под каждым дисплеем была цифровая клавиатура.

– Что за?..

– Я знаю комбинации, – вызвалась Нирвана. Она какое-то время жала на кнопки, пока наконец не издала протяжный стон. – Отлично. Мало того, что они украли у нас эти сейфы, они еще и перепрограммировали замки! Это криптосистема военного уровня. Нам ее ни за что не взломать.

Эли задумчиво кивнула.

– Дайте мне пару минут.

Она выдвинула стул, села за стол и заводила мышкой. На экране, точно неуправляемый поток, побежали ряды цифр.

– На это уйдут недели, – вздохнула Нирвана. – Даже с нашими кодировщиками.

– Нет, если я их обновлю, – возразила Эли, пока ее пальцы стучали по клавиатуре.

– У меня есть идея получше. – Марко сунул ящики назад в мешок, привязал его к своему ремню и начал взбираться по стене кальдеры. – Спорим, я смогу добраться до вершины и сбросить оттуда этих малышек? Они наверняка откроются.

– Стой, Марко, нет! – заорал я.

Мы с Кассом ринулись к стене, но Марко был уже высоко. Он с такой легкостью поднимался, цепляясь пальцами за щели и упираясь ногами в корни, будто лез по самой обычной лестнице.

Эли подняла глаза от экрана. Мое сердце колотилось, и я вдруг понял причину, хотя до этого момента упрямо гнал ее прочь.

– Я все еще не уверен, что могу ему доверять, – прошептал я. – Что, если он возьмет и сбежит?

Я ждал возражений. Эли, насколько я знал, была влюблена в Марко. Касс его боготворил. Но они оба промолчали. Мы все равно ничего не могли сделать, точно не могли полезть за ним.

Оставалось лишь наблюдать. Параллельно я пытался мысленно блокировать Песню гептакиклоса, от которой у меня голова трещала по швам. Вдруг совершенно новый звук едва полностью ее не заглушил – ровный гул, доносящийся откуда-то с высоты.

– Это еще что? – пробормотал Касс.

– Самолет? – предположила Нирвана.

Ее рация запищала, и Нирвана поднесла ее к губам.

– База слушает.

По кальдере разнесся тихий ответ:

– Говорит Птичий Глаз. Незнакомый самолет в воздушном пространстве острова. Повторяю… над нами самолет!

Нирвана нахмурилась.

– Поняла тебя. Это самолет Масса, Птичий Глаз?

– Ответ отрицательный, – ответил искаженный помехами голос. – Похож на… военный? Может, хочет приземлиться на берегу?

– Военный? – переспросила Нирвана.

– Греческий.

– Это невозможно.

Гора содрогнулась от жуткого грохота, едва не сбившегося меня с ног. Марко от неожиданности вскрикнул. Со стен кальдеры, поднимая клубы пыли, посыпались камни и земля.

Нирвана выронила рацию.

– Что-то не похоже на приземление! – закричала она. – Скорее на крушение!