Семь чудес (ЛП)

Битто предупредила меня, что ни один мужчина никогда не завладеет ею, включая меня. Когда она провожала нас на пристань, то махала нам рукой, пока не скрылась из виду, но я не видел слез в ее глазах. Но я почувствовала боль утраты при нашем расставании. Я заморгал и отвернулся.

— Что случилось, Гордиан? — спросил Антипатр.

— Просто морские брызги. Немного пощипывает, — сказала я, вытирая глаза.

Последним, что я увидел в Галикарнасе, был мавзолей, его массивные ярусы поднимались к фасаду, похожему на храм, с огромными колоннами и гигантскими статуями, а ступенчатая пирамидальная крыша с квадригой из сверкающего золота венчала все сооружение - вечный след вдовы Артемизии на удаляющемся пейзаже. Но неизгладимый след в моей жизни оставила другая вдова из Галикарнаса.

IV. O Tempora! Онравы! Олимпиада! (Статуя Зевса в Олимпии)

— Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? — сказал Антипатр. — Ты когда-нибудь представлял себе такое зрелище?

Я не представлял. Римляне любят праздники; одна-две пьесы в импровизированном театре, пир под открытым небом, гонки на колесницах в Большом Цирке — все это я видел много раз за свои восемнадцать лет. Но никакое празднество в Риме не могло сравниться с безудержным хаосом или размахом Олимпиады.

Греки любят спортивные соревнования. Можно даже сказать, что они живут ради этих событий, где обнаженные молодые люди демонстрируют свою силу и ловкость в жестоких соревнованиях. Такие соревнования проводятся в нескольких городах Греции, но Игры в Олимпии, которые проводятся раз в четыре года, являются самыми грандиозными и посещаемыми. Они же и самые древние. Мы с Антипатром прибыли на 172-ю Олимпиаду. Умножив это число на четыре, я понял, что Игры в Олимпии продолжаются почти семьсот лет. Когда была проведена первая Олимпиада, Ромул и Рем были всего лишь младенцами, сосущими соски волчицы, а Рима еще не было и в помине.   

Это будет третья Олимпиада, которую Антипатр посетит за всю свою долгую жизнь. А у меня она будет первой

Добираться до Олимпии оказалось для нас тяжелым испытанием. От Эллиса, города, который организовывал Игры в Олимпии, дорога заняла два дня. Дорога была забита повозками и пешеходами. Мы с Антипатром ехали в наемной повозке вместе с несколькими другими путешественниками, двигаясь по оживленной дороге со скоростью, которая утомляла даже ленивых мулов. Еда и вино, продаваемые на придорожных лотках или в движущихся тележках, были в изобилии, но воду было найти почти невозможно. После долгого жаркого лета река, протекавшая вдоль дороги, почти пересохла. Местные землевладельцы, имеющие доступ к родникам, взимали непомерную плату за питьевую воду. О купании не могло быть и речи.

В первую ночь мы спали на земле, потому что комнаты в каждой гостинице уже были заняты, а некоторые гости спали на крышах. Многие путешественники привезли свои палатки. Некоторые более богатые посетители в сопровождении свиты и рабов привозили целые шатры. Конкуренция за ровные, гладкие участки земли среди каменистой местности была жесткой.

— Где мы остановимся, когда доберемся до Олимпии?  — спросил я.

— Об этом, Гордиан, можешь не беспокоиться, — сказал Антипатр, и я больше не спрашивал. В нашем путешествии к семи чудесам я научился доверять моему наставнику в вопросах организации нашего путешествия и не расспрашивать его слишком подробно.

На второй день, когда мы подъезжали к Олимпии, дорога стала настолько забита людьми, что повозка остановилась.

— Остаток пути пройдем пешком, — сказал Антипатр, осторожно слезая с повозки. Он шагнул за валун, и я последовал за ним, думая, что он хочет облегчиться, и приготовившись сделать то же самое. Но как только мы скрылись из виду, Антипатр достал и надел повязку на глазу и прилепил себе на лицо фальшивый нос из воска.

Я засмеялся: — Это что, Учитель? Вы собираетесь устроить представление пантомимы, когда мы доберемся до Олимпии? — Вопрос был почти искренним. Антипатр любил развлекать публику.

— Я переодеваюсь, потому что не хочу, чтобы меня узнали в Олимпии, — прошептал он.

— Но до сих пор вы этого не делали в наших путешествиях.

— Верно, Гордиан, но, как видишь, весь греческий мир стекается сейчас в Олимпию. Неизвестно, на кого мы можем наткнуться?  Так что, пока мы будем здесь, я стану носить фальшивый нос и фальшивое имя.

— Скорее всего, вы наткнетесь на что-нибудь, надев эту повязку на глазу.

— И все же, я рискну.

Я снова рассмеялся. — Как странно вы говорите! Должно быть, это от замазки из воска, защемившей вам нос.

— Павильно. Мой голос тоже не должны узнать.

Вместо того, чтобы вернуться на оживленную дорогу, Антипатр настоял, чтобы мы пошли по извилистой тропинке вверх по склону холма, сказав, что нам стоит потратить время, чтобы увидеть местность. Когда мы достигли гребня холма, я увидел внизу долину реки Алфей с Олимпией, напоминающей город в миниатюре.