Семь демонов

Марк и раньше слышал имя Невиля Рамсгейта и читал об экспедиции старого профессора в долину Нила. Было известно, что Рамсгейт в 1881 году руководил раскопками где-то вблизи Тель Эль-Амарны, где он искал описанную в легендах гробницу фараона Эхнатона. Но дальнейшая судьба Невиля Рамсгейта и его экспедиции была неизвестна. Об экспедиции знали только то, что ученый расположил свой лагерь где-то в окрестностях Тель Эль-Амарны, некоторое время там работал, а потом исчез при загадочных обстоятельствах. Больше о нем никто ничего не слышал.

Это было все, что Марк, как и любой другой археолог на земле, знал о Невиле Рамсгейте. До вчерашнего вечера. До тех пор пока неизвестный по имени Сенфорд Холстид не появился на пороге его дома и не передал ему дневник, написанный собственноручно загадочным Невилем Рамсгейтом.

Когда двигатель «вольво» уже достаточно прогрелся, Марк тронулся с места и, дождавшись просвета в непрерывном утреннем потоке машин на Тихоокеанском шоссе, помчался на юг.

Через полчаса он добрался до Марина-дель-Рей, маленького порта для яхт. Проезжая мимо бесконечного ряда машин, припаркованных вдоль канала Б, Марк заметил старенький «комби» Рона Фэрмера, на котором красовалась огромная надпись: «Археологи без ума от старушек.» Марк припарковался рядом, выключил мотор и помедлил несколько минут, собираясь с мыслями.

Рона Фэрмера было нетрудно найти. Он обитал обычно в одном из трех мест: в фотолаборатории у себя дома, в университетской библиотеке или на своей яхте. Так как Марк позвонил Рону домой и там никто не ответил, а библиотека была еще закрыта, он точно знал, где может найти своего лучшего друга в этот ранний час.

Ворота порта были открыты, так что Марку не пришлось перелезать через решетку ограды, чтобы спуститься к причалу. Место швартовки Рона было в самом конце, поэтому Марк быстро зашагал между двумя рядами блестящих на солнце яхт, которые со скрипом покачивались на волнах. Дойдя почти до самого конца причала, Марк заметил своего друга, сидевшего по-турецки на правом поплавке своей лодки, двадцатишестифутового тримарана, на борту которого было написано «Тутанхамон».

— Привет! — крикнул Марк.

Рон поднял голову, быстро кивнул и снова недовольно уставился в люк правого борта.

Марк спрыгнул на борт и спросил, держась за ванты:

— Что случилось?

Рон ответил, не поднимая головы:

— Дождевая вода в трюме, черт бы ее побрал!

Марк сдержал улыбку и в нетерпении потер руки.

Рону Фэрмеру было тридцать пять лет, но он выглядел намного моложе. На нем были голубые потрепанные джинсы и заштопанная матросская роба с состиранной надписью на груди. Его длинные светлые волосы спадали на лицо, скрывая его недовольное выражение. Марк заглянул в кубрик, где на фоне разорванной виниловой обшивки увидел такие знакомые предметы, опознавательные знаки Рона Фэрмера: оплетенную бутылку дешевого калифорнийского кьянти, роман Станислава Лемма и камеру со вспышкой. Марк знал привычки Рона: сейчас он отправится в открытое море, ляжет в дрейф, спустит парус и, отдавшись на волю волн, будет плыть, пока вино не пойдет на убыль. Иногда он пропадал по нескольку дней, когда ему приходило в голову отправиться к Исландскому проливу или к острову Каталины. Случалось, Марк не видел Рона целую неделю. Поэтому он был чрезвычайно рад, что вовремя успел перехватить своего приятеля.

— Рон? — Марк начал замерзать на пронизывающем морском ветру.

Наконец его друг пожал плечами, захлопнул крышку люка и выпрямился. Он был одного роста с Марком, но из-за своей невероятной худобы казался гораздо выше. Чисто выбритое лицо, васильковые глаза и длинные, почти до плеч, платиновые волосы делали его похожим на сёрфера лет двадцати пяти.

— Что стряслось? — спросил он. — Никогда еще не видел тебя здесь в такую рань. Бог ты мой, ну и видок у тебя!

— Да, чувствую себя отвратительно, не спал всю ночь. Я хочу, чтобы ты поехал ко мне домой. Мне обязательно нужно тебе кое-что показать.

— Сейчас? Я занят. Нужно выкачать воду из трюма, пока она не добралась до корпуса.

Задумчиво пощипывая бороду, Марк оглядел «Тутанхамон». Несмотря на все усилия, постоянно прилагаемые Роном, яхта все равно выглядела изрядно обшарпанной. Хотя, с другой стороны, Рон никогда не придавал большого значения внешнему виду. При попутном ветре «Тутанхамон» мог, пожалуй, развить скорость до тринадцати узлов.

— Рон, ты слышал что-нибудь о Невиле Рамсгейте? — спросил Марк.

Рон спрыгнул в кубрик, наклонился и стал рыться в вещах.

— Да, — крикнул он Марку, — один из первых египтологов. Еще до Питри, я думаю. Он занимался измерением пирамид.

— Он также проводил раскопки в Тель Эль-Амарне.

— Точно. Об этом я тоже что-то читал. — Пытаясь что-то найти, Рон шарил руками в воде, которая проникла даже в поплавки. — Черт побери! — пробурчал он.

— Что случилось?

— Не могу найти насос.

— Рон, ты не можешь это отложить?

Рон снова выпрямился.

— А в чем, собственно, дело?

Марку хотелось бы выговориться и разделить с другом возбуждение, от которого у него сосало под ложечкой. Но он сдержался.