Семь дней

Прёйс, невысокий, но крепкий брюнет, встал ему навстречу, дружелюбно улыбаясь, и протянул руку. На вид ему можно было дать лет пятьдесят с небольшим. Гриссел сразу заметил и модную стрижку, и крошечные бриллиантики на запонках. Виски уже начали седеть; Прёйс носил очки в маленькой прямоугольной оправе того же оттенка, что и седина на висках.

Директор «Силберстейн Ламарк» оказался разговорчивым.

– Садитесь, капитан! – пригласил он певучим, звонким голосом, который, наверное, прекрасно звучал в зале суда. – Кофе? С сахаром и молоком?

– Да, пожалуйста, – ответил Гриссел, и Прёйс отдал соответствующий приказ, нажав кнопку внутренней связи. Потом продолжал: – Вижу, вы опять угодили под огонь прессы. Судя по всему, незаслуженно. Должен сказать, с самого начала ваша работа произвела на меня сильное впечатление. Следователь… не помню его фамилии… да-да, Нкхеси, спасибо… так вот, он дотошный малый, очень педантичный. Насколько я понимаю, вы прочли мои показания? Мы все испытали страшное потрясение, страшное! Ханнеке… была замечательным человеком! Ее смерть стала ужасной, огромной потерей. И все так… бессмысленно! И необъяснимо… И вот теперь объявился человек, который из-за нее ранит ваших сотрудников. У вас есть хотя бы…

Открылась дверь, и в кабинет вошла высокая черноволосая красавица с подносом в руках. Поднос она поставила на стол.

– Угощайтесь, пожалуйста, – предложил Прёйс. – Спасибо, Натали!

Красавица кивнула, улыбнулась и вышла. Прёйс так и остался стоять, положив одну руку на столешницу.

– У вас есть хотя бы предположения относительно того, кто стреляет в полицейских?

– Я надеялся, что вы сможете нам помочь, – ответил Бенни, доставая блокнот.

– Что вы, капитан, боже упаси! Понятия не имею. То есть… Все дело казалось необъяснимым с самого начала. Никто не желал Ханнеке зла.

Гриссел кивнул.

– Мистер Прёйс, кто-то ведь причинил ей зло. А судя по обстоятельствам ее гибели, все указывает на то, что зло ей причинил человек, которого она так или иначе знала. У нас два варианта. Работа и личная жизнь. Или сочетание первого и второго. Ходят слухи, что в 2002 году у мисс Слут был роман с женатым коллегой…

– Вы должны проявлять крайнюю осторожность! – Прёйс предостерегающе поднял палец.

У Гриссела не было ни сил, ни желания спорить с Прёйсом.

– Мистер Прёйс, – сказал он, – я должен только одно – выполнять свой долг. Если свидетель утверждает нечто, мой долг – проверить его показания.

– Подобные утверждения совершенно голословны!

– По словам свидетеля, у Ханнеке Слут был роман с Вернером Гелдерблумом. Вам о нем известно?

Прёйс ответил не сразу. Он сел в большое кожаное кресло и скрестил руки на груди.

– Да, известно, – сухо ответил он, – но, уверяю вас, все давно закончилось. Это было очень давно – девять-десять лет назад.

– Вы уверены?

Вся жизнерадостность Прёйса куда-то испарилась. Он наклонился вперед и ткнул в Гриссела пальцем:

– Вы роетесь в чужом грязном белье, потому что больше вам не за что зацепиться, в том-то и беда! Так вот, позвольте вам сказать, что вся история давно закончилась… да и продолжалась всего месяц-другой. Такое бывает. Не сомневаюсь, и у вас случались интрижки.

– Вы уверены в том, что их роман был недолгим и давно закончился?

Прёйс откинулся на спинку кресла.

– Да, уверен! – Он вздохнул, видимо стараясь взять себя в руки. – Наверное, я принимаю происходящее слишком близко к сердцу, но Вернер Гелдерблум… через два года ему выходить на пенсию… То есть… Понимаете, капитан, Ханнеке была очаровательной женщиной. В определенном возрасте… мужчина сознает, что стареет. Рядом жена, с которой прожил тридцать лет… Кажется, это называется кризисом среднего возраста. И вот приходит молодая красавица, которая вами восхищается… Кто бы устоял перед такой? Десять лет назад Гелдерблум поддался искушению. Он сразу осознал свою ошибку и положил всему конец. Ханнеке перевели из отдела корпоративных отношений в отдел коммерческого права, и роман заглох сам по себе. Если бы я подозревал, что это имеет какое-то отношение к ее убийству…

Грисселу показалось, что Прёйс возражает как-то слишком бурно.

– Мистер Прёйс, всем нам, каждому человеку, свойственны определенные модели поведения. Мы постоянно повторяемся. Если у нее был один служебный роман, можно с большой долей уверенности предположить, что…

– Нет! – Прёйс все больше злился. – Как по-вашему, почему два года назад ее сделали партнером? Ханнеке была замечательно умной, у нее была светлая голова. А Вернер… Мы тогда вызвали ее, поговорили с ней. Предупредили, что она молода и неопытна в такого рода вещах. Поэтому ее не уволили, а дали возможность исправиться. И сказали, что второго нарушения не потерпим. Пять лет она на испытательном сроке. Еще один срыв – и она уволена. Ханнеке испугалась. Очень, очень испугалась… – Прёйс снова ткнул в Гриссела пальцем: – Должен вас предупредить… Я не допущу, чтобы СМИ поливали «Силберстейн» грязью!

Гриссел подумал: не потому ли Прёйс настроен так воинственно? Он кивнул, раскрыл блокнот на новой странице.