Семь дней Мартина

— Ты мне уже пригодился: надоумил переехать в теплые края и понежиться на берегу моря в оставшиеся годы жизни, — колдун сунул кошелек за пазуху, отобрал у Правича ступу и пнул его самого ногой под зад. — Свободен!

Правич кубарем покатился по лестнице, упал на пол и облегченно выдохнул: при падении не только не сломал себе шею, хотя ступеньки прошлись по ребрам, но и не почувствовал никакой боли.

Колдун забрался в ступу и прокричал Правичу:

— Так и быть, уговорил! Теперь сейф твой, забирай и пользуйся!

Он взмахнул руками, и черепичная крыша разлетелась тысячей глиняных осколков и деревянных щеп, осыпая стражников и зрителей. Люди с криками попрятались за соседние дома, бранясь, на чем свет стоит.

Ступа взмыла высоко над городом.

Влетавшие в дом горящие стрелы вонзались в стены и полы, Правич вскочил на ноги и бросился наверх, но тут влетевшая в дом по высокой дуге стрела ткнулась прямо ему в грудь. От испуга Константин вздрогнул, но стрела застыла в сантиметре от него, задрожала, словно вонзилась в дерево, покачнулась и упала к ногам. Тепло от огня лизнуло лицо и сменилось морозным холодом. Правича пробрала крупная дрожь.

— Действует… — пробормотал он, поежившись. — Честное слово, действует!

Ступа поднималась все выше и выше, желтые полосы горящих стрел прочерчивали небосвод и возвращались на землю, не долетая до ступы, а довольный собой и новым приобретением колдун приветственно размахивал руками и передавал пламенные приветы-заклинания из серии «Чтоб вы все сгорели!». Костры появлялись тут и там, и стражники больше не стреляли. Они бегали и катались по земле, сбивая с себя пламя, но зеваки боялись подойти и окатить их водой: опасались, что колдун подожжет и их тоже.

Дом заполнился дымом, и Правич сообразил, что пора делать ноги: стало трудно дышать.

— Я тебя достану! — пообещал он колдуну на прощание, и мрачно проговорил: — Радуйся, Мартин, наступил час твоего отмщения!

Наверно, избитый слуга испытывал точно такие же неприятные чувства к врагу, когда вылетел из ступы и ударился о землю.

— Руки коротки! — откликнулся Сабарак из поднебесья.

Константин вздрогнул от неожиданности: не может быть, чтобы маг обладал настолько мощным слухом.

«Это он стражникам, больше некому! — пронеслось в голове. — А смешно получается: история-то кругами ходит». Оставалось надеяться, что Сабарака самого выбросят из ступы где-нибудь в краю пальм и кусачих акул, и тогда он тоже поймет, что чувствует брошенный на произвол судьбы человек.

— А ведь я только что открыл закон развития человечества, — пробормотал Правич, — оно развивается по спирали. Вот, почему все открытия происходят, когда ты находишься в полной…

Последнее слово заглушил пронзительный свист и грохот взрыва: светло-голубая молния ударила в ступу, и на ее месте появилось расползающееся по небу облако белого дыма. Обломки ступы посыпались на город.

— Есть! — воскликнула Яга. — На этот раз колобок от нас не ушел!

У Константина подкосились ноги: световые лучи пришельцев запомнились ему навсегда. А когда в видимую через чердачный проем часть неба медленно выплыла мигающая мощными огнями летающая тарелка, ему стало совсем плохо. Он сглотнул и сломя голову бросился в подвал.

— Успели-таки найти, мелкие уроды! — сквозь зубы бормотал Правич, торопливо сбегая по ступенькам.

Оставшиеся от ступы щепки догорали и падали на замерзшую землю, на крыши и на чердак дома колдуна, а толпа пожарных и охранников с уважительным страхом смотрела на то, как в небе над домом медленно и величественно кружит дискообразный катер инопланетян.

— Что это? — удивленно спрашивали друг у друга озадаченные горожане. Ответа никто из них не знал.

— Мишень сбита, что дальше? — спросил пилот.

— Уничтожить дом! — приказал Ор Лисс. — Не хватало еще, чтобы кто-то из горожан зашел в него и заразился.

Нижний люк летающей тарелки открылся, и сброшенная точно в центр аптеки морозильная бомба в один момент превратила здание из лубяного в ледяное. Полоса льда протянулась по земле до бочек с водой, превращая их в ледышки, и стражники с горожанами дали деру, не дожидаясь, пока полоса дотянется до них и превратит в снеговиков.

Ледяная полоса прошла двадцать метров и остановилась. Оставшаяся на границе полосы бочка с водой наполовину заледенела. Полностью замороженные бочки с водой одна за другой трескались и ломались, не выдерживая давления расширявшегося льда.

Решивший выстрелить по летающей тарелке стражник потерял драгоценное время для того, чтобы сбежать, и застыл ледяной скульптурой.

Правич захлопнул за собой дверь и прижался к ней спиной. Услышав пронзительный и нарастающий свист, он зажал уши и приготовился умереть, но вместо этого ощутил спиной ужасающий холод и отскочил от двери, как ошпаренный.

Тусклый огонек масляной лампы, не потушенной при уходе, освещал подвал, и Константин увидел, что задняя часть тулупа осталась на ней, примерзшая и замороженная до хрупкого состояния. Дверь и стены покрывались тонким слоем инея прямо на глазах, температура ощутимо понижалась.