Семь дней страсти

– Очень рад, – сказал герцог, сверкнув улыбкой и продемонстрировав обаятельную сторону дьявола.

– Очень приятно, ваша светлость, – с трудом произнесла Синтия.

Улыбка с лица герцога пропала, когда он посмотрел на Ника.

– Ну что ж, Ланкастер, оставим твою очаровательную спутницу. Что так неожиданно привело тебя в Сомерхарт?

– Мне думается, что леди могла бы что-нибудь выпить, пока мы не углубились в разговоры, – ухмыльнулся Ланкастер.

– Ник! – воскликнула Синтия, ужаснувшись его невежливости.

Ланкастер не смог сдержать сдавленного смеха, и когда Синтия бросила взгляд в сторону хозяев дома, она поняла почему. Герцог и герцогиня смотрели на нее, удивленно подняв брови.

Так много времени прошло с тех пор, как Синтия была в приличном обществе. Месяцы. Здесь существовали правила, которые следовало соблюдать. Важные правила. Здесь Ник был для нее лордом Ланкастером.

– Я…

Ник совершенно не выглядел смущенным, но он ко всему относится с такой легкостью.

– Мы с мисс Мерриторп знаем друг друга с детских лет, почти кузены.

– Хм, кузены? – переспросила герцогиня. – Тогда, поскольку Ланкастер нам очень близок, мы тоже должны обращаться с вами как с кузиной, мисс Мерриторп. Как это замечательно!

– Когда это, – фыркнул герцог, – он был хоть сколько-нибудь близок к семье?

– К твоей, возможно, нет. Они почти все сквалыги. За исключением твоей сестры. И тети Августы.

– Спасибо. – Герцог проворчал что-то еще, но все же направился к шкафчику и наполнил четыре бокала красным вином. – Это подойдет для тебя, Ланкастер?

– Вполне.

– Тогда давайте сядем.

Они все присели у слабо горящего камина. Синтия едва ли могла припомнить дом, где камины горели в пустых комнатах.

– Я пришел за своим долгом, – без предисловий заявил Ник.

– Это ты у нас специалист по долгам, а не я, – фыркнул герцог.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

Сомерхарт наклонил голову. Герцогиня что-то пробормотала, но мужчины не обратили на это внимания.

– Мисс Мерриторп необходим скромный приют на несколько дней.

Взгляд голубых глаз остановился на Синтии.

– В каком смысле?

Синтия в тревоге повернулась к Нику. Что он скажет? Почему они не обсудили это заранее?

– Через девять дней она достигнет совершеннолетия.

– Понятно.

То, что, конечно, понял Сомерхарт, ему не понравилось. Герцогиня, однако, обрадовалась:

– Вы спасаетесь от ненавистного брака?

Синтия вздрогнула.

– Вы бежите с Ланкастером?

У герцогини заблестели глаза.

– Нет, – ответила Синтия.

– Мы посмотрим, – одновременно с ней ответил Ник.

– Понятно. – У герцога снова поползли вверх брови. – Только я не уверен, что мой долг обязывает меня испытать гнев целой разъяренной семьи. Даже двух семей. Или… – он посмотрел на Ника, – возможно, четырех.

Четырех, подумала Синтия. Именно так. Пострадают четыре семьи, если они поженятся.

– Конечно, ваша светлость. – Синтия встала, заставляя тем самым встать мужчин. – Мы не должны были просить об этом.

– Мы не просили, – прервал ее Ник. Вежливая маска с его лица исчезла, теперь оно было серьезным. – Я просил. И независимо от гнева семьи я буду просить вас взять ее под вашу защиту. Речь идет о лорде Ричмонде.

– Ричмонд, – выдохнула герцогиня.

– Я думаю, вам известна репутация этого человека.

– О да, – заявила герцогиня. – Он был одним из самых близких друзей моего отца. Если, конечно, эти шакалы способны на дружбу. Более презренного человека я никогда не встречала.

У Синтии загорелось лицо. Она чувствовала, как разливается по комнате отвращение, она буквально ощущало это словно что-то материальное. Что-то, что она принесла сюда.

– Тогда никаких вопросов, – снова подала голос герцогиня. – Вы остаетесь.

– Полагаю, ты тоже должен остаться?

Сомерхарт сложил руки на груди, глядя на Николаса.

– Вашей любезности нет границ, – поклонился Ланкастер с едва заметной улыбкой.

Герцогиня встала и взяла Синтию за руку:

– Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. И называйте меня Эммой. Похоже, мы с вами еще больше кузины, чем я подозревала.

Синтия, изумившись быстроте происходящего, позволила вывести себя из гостиной. Мужчины остались. Будут говорить о ней, и она понимала это. Ей только хотелось знать, что будет сказано в ее адрес.

– Можешь представить мое замешательство, – начал Сомерхарт, как только за женщинами закрылась дверь. – Мы с Эммой как раз обсуждали поездку в Лондон. На твою свадьбу.

– Да. Замешательство.

– Я так понимаю, ты разорвал помолвку.

– Я зайду к мисс Брандисс лично, как только вернусь в Лондон.

– Это никому не понравится. Ни ее семье, ни твоим кредиторам.

– Знаю.

Сомерхарт сел, положив ногу на ногу.

– Мне дали понять, что лорд Ричмонд стал… неспособен.

– Если ты имеешь в виду, что кто-то кастрировал его, то я тоже это слышал. Не знаю, что он собирается делать с Синтией. По всеобщему мнению, он больше не способен стать отцом, но, возможно, это неправда.

Сомерхарт ухмыльнулся и сделал глоток вина.

– Его человек преследовал нас, когда мы ехали сюда. Я планирую завтра утром отправить свой экипаж назад, чтобы попытаться пустить их по ложному следу. Если ты хочешь, чтобы я уехал, я уеду.

Сомерхарт махнул рукой, и Ланкастер почувствовал облегчение.