Семь дней в Гималаях

Не тот любит, кто несет свой долг чести и верности. Но тот, кто живет и дышит именно потому, что любит и радуется, и иначе не может.

И любовь сердца такого человека не брага хмельная и чарующая, создающая красоту условную, но сама чистая красота, несущая всему мир и успокоение.

Радостью вводится человек в единение с людьми, а следовательно, и со всей Вселенной»[5].

Оглядываясь назад, я вижу, что мое активное вживание в индийский материал было внутренней подготовкой к поездке, которая в противном случае грозила бы превратиться в обычное туристское мероприятие.

Хочу предупредить читателя: в повествование будут постоянно вторгаться «письма-послания», о которых я уже говорил выше. Может быть, с точки зрения читателя их окажется слишком много, может быть, они даже составят своего рода книгу в книге. Но без этого — чувствую — нельзя. Ведь они явились для меня своеобразным путеводителем по Индии. Они — сужу об этом по собственному опыту — помогают понять некоторые существенные особенности психического склада народа Индии.

Я вылетал из Москвы 24 мая. Как известно, семьдесят четвертый год был годом юбилея Рериха. 9 октября исполнялось сто лет со дня его рождения.

К тому времени я оказался прочно вовлеченным в магнитную орбиту Рериха. Таких, как я, в шутку называли «рерихнувшимися». Никогда не чувствовал в себе задатков исследователя, но тут как-то само собой получилось, что я занялся — всерьез и надолго — изучением литературного наследия художника. Постепенно мне становилась ясной принципиальная значимость стихов Рериха для нашей поэзии: в них впервые в нашей художественной практике сливались в единое целое две великие духовные традиции — русская и индийская. В редакциях журналов и газет стихи Рериха встречали хороший прием, и начиная с семьдесят второго года они стали появляться в периодике. Но самое главное — готовилась к изданию книга стихов Рериха. Я написал к ней предисловие, где высказал свою точку зрения на его стихи, а также расшифровал некоторые символы (тогда еще нуждавшиеся в пояснении). Название книги — «Письмена» — я заимствовал у Горького, который именно этим словом определял, а тем самым высвечивал монументальность мысли Рериха, возвышенно-пророческий настрой его поэтических медитаций. К моменту отъезда сигнальный экземпляр сборника был у меня в руках. Я вез его в подарок сыну художника, живущему в Индии, — Святославу Николаевичу Рериху.

Ныне единственный представитель на редкость талантливой семьи Рерихов, он стал продолжателем своего отца на путях творческих. Картины Рериха-младшего запомнились еще по московской выставке шестидесятого года. В них как бы сфокусировалась Индия в ее многообразии и неповторимости: одухотворенные лица людей, многоцветье ярких тропических красок, светоносная мощь горных хребтов и неба. Особое впечатление оставляли портреты Джавахарлала Неру («пандита[6] Неру»), которые художник писал при его жизни, находясь рядом с ним.

Можно сказать, что мой путь в Индию лежал через Рериха. Моя поездка была связана с организацией его юбилея. Я должен был встретиться со Святославом Рерихом, чтобы договориться о его персональной выставке, приуроченной к дням юбилея (она проходила впоследствии в залах Третьяковской галереи). Нужно было также условиться с ним о приезде нашей киногруппы, снимавшей документальный фильм «Николай Рерих». Они надеялись на его помощь. И наконец, редакция журнала «Огонек» (она-то и командировала меня на две недели в Индию) рассчитывала на новые материалы о Рерихе, в особенности об «индийском» периоде его жизни, о его контактах с Рабиндранатом Тагором, о его встречах — в майские дни сорок второго года — с Джавахарлалом Неру и Индирой Ганди.

Трудность моей задачи состояла вот в чем. Я никого не знал в Индии. Я не был знаком — даже заочно — со Святославом Рерихом. Я мог лишь надеяться на то, что ему хотя бы известно мое имя: обо мне упоминал в своих письмах таллинский биограф Рериха, издавший о нем книгу в серии «Жизнь замечательных людей», Павел Федорович Беликов. И потом, прежде чем встретиться со Святославом Рерихом, поначалу следовало его разыскать, что, как мне объяснили, без предварительной договоренности может оказаться делом чрезвычайно сложным. Если он будет у себя в Бангалоре, то связаться с ним не составит труда. Но он может быть в отъезде, и тогда его надо искать по всей Индии. Наконец, он может быть в Гималаях, в доме, оставшемся ему от отца: туда он имеет обыкновение выезжать поздней весной или в начале лета. А чтобы добраться туда по трудным и опасным горным дорогам, нужна машина, нужен хороший опытный шофер. А где и как все это достанешь?