Семь фунтов брамсельного ветра

Он не ответил. Смотрел мимо меня и отдувал пролетающий у лица тополиный пух. Ветер, который гнал его, был довольно сильный, но теплый и ровный.

“Брамсельный ветер…”

Волосы двух похожих мальчишек струились по ветру, как светлые водоросли в быстром потоке.

– Ты и монетку забыла, – сказал Игорь. – Вот, возьми. Потом обменяешься с Пашкой на “Перси Дугласа”… – он снова держал “Сэнчери” на ладони.

Я аккуратно согнула его пальцы.

– Оставь. Сам обменяешься. Или сами решите, какая кому…

Он все понял.

– Правда? Спасибо…

Томчик смотрел странно: вроде бы и одобрял, но с печалью. Что за грусть, чем он недоволен? Ведь сразу видно, что за человек Игорь Карцев! Ведь и похож даже. Как брат!..

– Вон идет трамвай… – прежним невеселым тоном сообщил Томчик.

Чтобы встряхнуть его, я бодро сказала:

– Жаль, что нет с тобой револьвера. А то дал бы сейчас радостный салют.

Он впечатал в меня полный горького упрека взгляд:

– Какая радость? Ты же все равно уедешь!

– Кто? Я?!

“Мамочка, ты ведь простишь меня, да? Я отвратительная взбаломошная девчонка! Я не умею отвечать за свои обещания. Эгоистка! Я… да знаю, знаю, кто я такая!.. Но…”

Но что делать, если недавно расколотая на куски жизнь вдруг склеивается, как разбитая ваза в фильме, который пустили наоборот! Словно под взмахами волшебного крыла! И нет в этой склейке ни единой щелочки для прекрасного, чудесного, удивительного, но ненужного сейчас города Санкт-Петербурга! А есть солнце, весело орущие воробьи и полный тополиного пуха ветер…

5 сентября 2000 г. – 4 февраля 2003 г