Семь футов под килькой

Я благодарно кивнула, открутила крышечку с бутылки, набрала полный рот холодной воды и с громким «П-ф-ф-ф!» брызнула ею в лицо незнакомцу – энергично, как поливалка на парковой клумбе.

Питт, на которого тоже попало – а нечего вечно лезть не в свое собачье дело! – негодующе взвизгнул и отскочил в сторону.

– Твою мать, – не открывая глаз, промямлил незнакомец.

– Он заговорил! Вот что живая вода делает! Давай еще раз! – обрадовался Эмма.

Я снова набрала в рот воды так, что щеки раздулись, как у хомяка, и организовала голышу повторный душ.

– Да какого хрена… – Мокрая физиономия скривилась, ресницы с красиво повисшими на них каплями задрожали.

– Просыпаемся, просыпаемся! – Я похлопала голыша по мокрым щекам. – Доброе утро, страна!

– Вечер вообще-то, – поправил меня братец.

– Какая? – разлепив один глаз, спросил голыш.

– Какая страна? Россия! – с готовностью ответил ему услужливый Эмма.

– Какая зараза меня намочила? – Неблагодарный незнакомец открыл второй глаз и посмотрел прямо на ту заразу. – Ты кто?

– Во-первых, не ты, а вы, мы с вами еще незнакомы, – обиделась я. – Во-вторых, у меня к вам тот же самый вопрос: вы кто?

– Смотря для кого…

Голыш заворочался, сел, смахнул с себя тряпки, увидел, что под ними, ойкнул и снова прикрылся. Я с удовольствием отметила, что его щеки порозовели.

Надеюсь, не только в результате общего улучшения самочувствия, но и от стыда.

– Для тех, кто вас из гроба вытащил! – с пафосом произнес Эмма.

– Откуда?! А… – Спасенный опять побледнел и сомлел.

Я укоризненно посмотрела на брата.

– А что? Не так, что ли? Он в заколоченном рояле, как в гробу, лежал!

– Суровая правда, высказанная с шокирующей прямотой, – пробормотала я, осторожно, чтобы не угодить на мокрое, присаживаясь рядом с обморочным голышом. – Ладно, давай подумаем, что теперь делать…

– В полицию звонить. Ситуация такая подозрительная…

Голыш несогласно застонал.

– Сдается мне, он не хочет в полицию, – сказала я.

– А кто бы захотел? На ночь глядя, без документов, голый…

– Кстати, да, давай-ка его оденем!

Ворочая голыша, как большого пупса, мы облачили его в футболку и спортивные штаны с крутого плеча и крепких бедер Караваева.

– Ну вот, так он уже похож на человека, – полюбовался делом наших рук Эмма.

– На босяка, – уточнила я.

Принести какую-нибудь обувку братец, конечно, не додумался.

– На полубосяка, – заспорил со мной Эмма. – У него только одна нога голая, на второй есть носок!

– Хороший носок, – оценила я. – Модный. Жаль, что один.

– Я посмотрю в рояле, может, там и второй… – Братец чуть ли не по пояс залез в инструмент и через минуту глухо сообщил оттуда: – Эх, нет тут ничего!

– А ты думал, он разделся прямо в рояле?

– Почему нет? Может, ему там жарко стало? Или он должен был выскочить из него, как стриптизерша из торта…

Я подумала, что надо бы разобраться, на каких мероприятиях выступает мой юный брат-артист, но сказала другое:

– Как бы он выскочил из заколоченного рояля? Вот, кстати… – тут мне в голову пришла важная мысль. – Давай-ка сделаем все, как было. Найди какой-нибудь кирпич, забьем гвозди обратно.

Пока мы, грохоча по гвоздям булыжниками, приводили рояль в прежний вид, незнакомец отчетливо порывался восстать, но его слабые попытки перейти из горизонтального положения в вертикальное не увенчались успехом.

– Может, ему нужно в больницу? – забив последний гвоздь в крышку гро… пардон, рояля, задумался Эмма.

– Ни в какую больницу его без документов не примут. По-моему, ему просто нужно отлежаться…

– Но не в именьице! – живо возразил братец.

Даже протестующе выставил руки.

– Почему не в именьице? У тебя и раскладушка на такой случай есть, – напомнила я.

– Потому что… я передумал ночевать в именьице, у меня завтра представление, мне будет удобнее ехать на работу из города!

Я вздохнула:

– Тогда звоню Косте, других вариантов нет.

– А такси?

Я посмотрела на обморочного мужика и оглянулась на заколоченный инструмент:

– Нельзя такси. Если те, кто засунул парня в гро… яль, будут искать его, такси наведет их на след. Думаешь, много такси приезжает по вызову в эту глушь?

Эмма только поежился.

А я достала из сумки мобильный и позвонила Косте.

Блестящий чистенький «БМВ» осторожно подполз к нам на брюхе по глинистой колее минут через двадцать.

Хороший у Караваева персонал, вышколенный! Водитель Костя прибыл по моему вызову без вопросов, правда, вид имел хмурый и недовольный, но я не обратила на это внимания – он всегда такой. Ну нет у человека чувства юмора и авантюрной жилки, обидела его природа – мать наша…

– Я вперед, вы назад! – Эмма, завидев красивую машинку, подскочил, торопясь занять лучшее место в салоне.

– Все назад, – возразила я и пояснила шепотом, чтобы не услышал водитель: – А то наш ненастоящий труп на бок завалится, его нужно придерживать с двух сторон.

– А если завалится, то что? Он вон в гро… яле валялся – и ничего, чем ему в «бэхе» хуже? – не понял братец.

– У Караваева будет много вопросов.

– Тогда ладно, – дискутировать с Караваевым Эмма опасается – Мишаня беспардонно давит авторитетом.