Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история

Далее Черчилль объяснил, что вопрос о границах будет изучен на мирной конференции, что Польша получит щедрую компенсацию на западе, Восточную Пруссию и т. д. Касательно будущего правительства Андерс заметил, что предпочел бы, чтобы оно состояло исключительно из членов Люблинского комитета[38]. Тогда поляки отчетливо увидят, что это не настоящее правительство.

Черчилль покинул Ялту довольно удрученным.

Сговор, который он предчувствовал и заметил между Рузвельтом и Сталиным, проявился еще раз, когда, например, они оба сопротивлялись настояниям Черчилля, чтобы Франция участвовала в оккупации Германии. Конечно, в конце концов, он все же одержал победу, «сражаясь, словно лев». Но в тот самый момент, когда Черчилль писал Идену что «его единственной надеждой для мира было согласие в Тройке», он прекрасно чувствовал, что «мир собирается разделиться надвое между США и СССР, и планетарная роль Великобритании подойдет, следовательно, к концу..»^{353}

Уже по дороге из Ялты первый сигнал подтвердил правильность его прогнозов.

Не поставив Черчилля в известность, как свидетельствует их переписка, Рузвельт затеял в Каире встречу с аравийским королем Ибн Саудом, зная, какие богатства таит в себе эта страна. Американский президент намеревался обеспечить монополию США на эксплуатацию нефтяных месторождений. Именно тогда была основана компания «Арамко». Итак, США вторгались в регионы, которые Великобритания считала своими заповедными зонами, да еще каким образом!..

Черчилля не позвали на египетские переговоры, проходившие на борту крейсера «Куинси». Тем не менее он все-таки добился приглашения туда, хоть и знал о враждебности аравийского короля к англичанам. С ним произошла анекдотическая история: на фоне подарков Ибн Сауда (мечей, инкрустированных алмазами, для Черчилля с Иденом и жемчужных ожерелий для их жен) коробочка духов за 100 фунтов стерлингов, преподнесенная Черчиллем королю Аравии, имела жалкий вид; тогда Черчилль доверительно поведал Ибн Сауду, что коробочка призвана скрасить королю ожидание «роллс-ройса» последней модели, который будет ему предложен сразу по выходе. На самом деле автомобиль предназначался английской королеве, и Черчиллю пришлось по этому поводу объясняться, а затем купить для ее величества другой «роллс-ройс»… на алмазы Ибн Сауда^{354}.

С точки зрения Рузвельта {355}

Покидая Ялту, Рузвельт заметил своему советнику Адольфу Берли — одному из трех членов его «мозгового треста»: «Адольф, я не сказал, что результат хорош. Я сказал, что он — лучшее из того, чего я мог добиться»^{356}.

Безусловно, судилище, которое ему устроили потом, — якобы он слишком много уступил Сталину — не имело под собой оснований: идея раздела Европы на зоны влияния принадлежала Черчиллю, а не Рузвельту и не Сталину, и в действительности Советы уже оккупировали Центральную Европу и Польшу, когда проходила Ялтинская конференция. «Единственная практичная позиция, — считал Рузвельт, — использовать все возможное влияние, чтобы улучшить ситуацию». Он, правда, допустил создание польского правительства, не враждебного к СССР, а после того, как советская сторона согласилась на организацию этим правительством выборов, которые будут проходить под наблюдением послов «Большой тройки», позволил Сталину отвергнуть принцип контроля. Вот это настоящая уступка.

Дело в том, что еще задолго до Тегеранской и Ялтинской конференций Рузвельт был поражен способностью СССР вести войну, сопротивляться немцам. Это оставило в его душе глубокий след, так же как поражение французов в 1940 г., из которого он сделал совсем не радужные заключения относительно будущности Франции. Кроме того, хотя в США коммунизм воспрещался, вашингтонское правительство с 1918 г. никогда не относилось к Советам так враждебно и агрессивно, как англичане и французы. Конечно, американцы тоже участвовали в иностранной интервенции против большевистской революции 1917 г., но, скорее, с целью контролировать и пресекать действия японцев в Сибири, чем поддерживать борьбу белых контрреволюционеров. Американцы больше других оказывали России гуманитарную помощь в начале 1920-х гг. во время эпидемии тифа. А после нападения Германии на СССР в 1941 г. американцы и Рузвельт, недооценивая мощь вермахта, питали разного рода подозрения в отношении Черчилля, проявлявшего сдержанность, а то и откровенно противившегося «преждевременной» и «чрезмерной» помощи Советскому Союзу.

В предыдущие годы в США даже вне рамок американского левого крыла возникло просоветское течение, одним из вдохновителей которого стал бывший посол Дэвис. Книга Дэвиса «Миссия в Москву» (1942) легла в основу фильма, снятого в 1943 г. В нем оправдывались процессы над Бухариным, Радеком, Зиновьевым и другими, а также предполагалось, что советская страна становится демократической. Другая картина, «Северная звезда» Льюиса Майлстоуна и Лилиан Хеллман, изображала СССР до немецкого вторжения неким земным раем, очень напоминавшим американский Средний Запад. Рузвельт поощрял создание таких фильмов.