Семь. Гордыня

Гордеев нахмурился и гораздо внимательнее посмотрел на молодого человека, лежащего в метре от него. Марка Захаровича Гольдмана он знал хорошо, сам нанимал его лаборантом в лабораторию Лизы ещё пять лет назад. Старик уже тогда казался ему древним — сутулый, сухой, полуслепой, но всё ещё не плохо соображающий в своей сфере. Гордеев в шутку отпустил старику год жизни в уме, настолько дряхлым он выглядел, но каждый раз, приходя в лабораторию Лизы, видел того живым и здоровым, и каждый раз удивлялся этому. Гольдман вечно что-то ворчал и брюзжал, никогда не здоровался с реальных хозяином лаборатории, в которой работал, и не проявлял ни капли уважения, но раз Лиза его держала, значит, тот был чем-то ей полезен.

Вот только парень, лежащий сейчас перед Гордеевым, никак не мог быть девяностолетним стариком. Он выглядел лет на двадцать, двадцать пять от силы. Хотя, что-то схожее с Гольдманом у него было, словно эти двое состояли в очень близком родстве.

— Так. С этого момента поподробнее, — Гордеев собрался с мыслями и вопросительно посмотрел на дочь.

— Это улучшенная формула Регенерационного препарата — в десятки, в сотни раз мощнее и эффективнее. Теперь это не просто регенерация, а полное омоложение организма, приведение его в идеальную, пиковую форму.

— Что за побочки? — сразу уловил суть Гордеев, глядя на связанного беспомощного подопытного. — Ты вообще знаешь, что твои сотрудники дали тебе кличку?

— Знаю. Лиза-побочка, — ничуть не смутилась Елизавета Гордеева. — Но мне это даже нравится. На самом деле — это неудивительно. Назови мне хоть одного учёного, который смог сделать что-то подобное, да ещё в такие короткие сроки! Не можешь?

— Поверю тебе на слово, — проговорил Гордеев, склонился над обездвиженным Гольдманом и посмотрел в его помолодевшие, но ещё более безумные глаза.

— Вот именно! — ответила Лиза на свой же вопрос. — Неудивительно, что побочки вылазят. Но результат ведь того стоит?

— Стоит. Наверное…

— Вот!

— Так что за побочки? — отец Лизы отвернулся от помолодевшего старика и снова повернулся к девушке.

— Да, там… — беззаботно отмахнулась она. — Всё, как и в прошлый раз, как в первой версии Регенерации. Препарат схожий, вот и симптомы побочек схожие: помутнение сознания, приступы ярости, жажда убийства, бешенство, агрессивность, паранойя… В прошлый раз я с этим справилась, справлюсь и сейчас.

— Но использовать его уже можно?

— Нет. Нельзя, — тяжело вздохнула девушка и покачала головой.

— Почему?

— Этот… — Лиза кивнула в сторону лежащего на койке человека. — Уже неделю дикий.

— Неделю? — удивлённо вздёрнул брови Гордеев. — Прошлый раз негативное действие твоей химии длилось несколько часов.

— Я же говорю, этот препарат не такой. Это не просто регенерация, это вечная жизнь и вечная молодость, пап! Перманентная регенерация и обновление клеток, отращивание потерянных конечностей, даже зубы новые проклёвываются. А это вообще за пределом реальности. Зубы! — воодушевленно повторила Лиза и кивнула в сторону подопытного Гольдмана. — Мы ему уже третий раз клыки рвём, чтобы он не перегрызал намордник, а они всё растут и растут.

— Хм… Интересно. И сколько продлится это состояние бешенства?

— Боюсь, это навсегда. Я работаю над улучшенной формулой. — Лиза виновато развела руки в стороны. — Главное, что у меня вышло, пап. Вышло! Осталось самое простое — доработать.

В свою дочь Гордеев верил. Если Лиза сказала сделает — значит, сделает. Вопрос только в средствах и времени. Ни того, ни другого Михаил Сергеевич для свое дочери не жалел, поэтому оставалось просто ждать результата.

— На себе хоть не испытывала в этот раз?

— Ну пап! — капризно надула губки молодая учёная. — Я же сказала, больше не буду.

— Не будет она, — сварливо проворчал Гордеев, и на него нахлынули воспоминания…

Несколько месяцев назад Лиза смогла создать препарат, который заращивал раны, лечил болезни, действовал как противоядие от большинства известных ядов и казался безумно полезным. Хотя, почему казался — он таковым и был. Это был прорыв с большой буквы! Лиза сумела сделать то, что обещала отцу почти четыре года назад.

Молодая учёная так воодушевилась своим успехом, что не сдержалась и испытала своё изобретение на себе. Нет, не сразу, конечно. Его дочь никогда не была дурочкой, но опыт предшественников, стоявший у неё перед глазами, достижения и успехи её кумиров, ненавязчиво подталкивали девушку идти по их стопам.

Профессор Смородинцев, автор вакцины от полиомиелита, в первую очередь опробовал своё изобретение на себе, потом на своей внучке, и лишь потом на остальных людях. А чуть позже, на второй своей внучке испытал вакцину от кори. Добрый такой дедушка…

Жак Понто протестировал на себе сыворотку от укуса гадюки, перед этим позволив смертельно опасной змее трижды укусить себя. Луи Пастер успешно провёл испытание вакцины от бешенства на своём друге и коллеге Эммерихе Ульмане, вызвавшегося добровольцем.