Семь. Гордыня

Федор Талызин, ради научного эксперимента, заразил себя бычьим цепнем, коровьим глистом по-простому, и за четыре месяца экспериментов вырастил в своём организме два прекрасных здоровеньких паразита. Здоровеньких и в плане здоровья, и в плане размеров — оба экземпляра достигали десять метров в длину.

Список можно продолжать до бесконечности, учёные были страстными приверженцами и фанатиками своей работы, и Лиза Гордеева — не исключение.

Для начала, девушка провела испытания на обезьянах, осуществила компьютерную симуляцию и, убедившись в полной безопасности препарата, вколола его себе.

«Всё хорошо, пап. Всё под контролем!» — утешила она своего родителя тогда.

Ну да, конечно. Всё под контролем… Сраный препарат воздействовал на мозг приматов совсем не так, как на мозг человека. И компьютерная симуляция этого не учла. Это всё спешка. Сраная спешка и юношеский максимализм Лизки!

Лиза порезала себе руку в экспериментальных целях, вколола лекарство, села за стол с ручкой в одной руке и секундомером другой, готовясь фиксировать процесс заживления, успела отметить начало действия препарата, когда края раны начали стягиваться прямо на глазах, и… И всё! Что было дальше — она помнила какими-то урывками. Злость, ярость, раздражение, словно на неё накатил усиленный в тысячу раз ПМС, и смутные обрывки, образы, чувства…

Пришла в себя Лиза, сидя всё в том же положении на стуле за рабочим столом. Вот только что-то неуловимо изменилось вокруг неё. В её окровавленных почти по локоть руках не было ни секундомера, ни ручки, зато рядом лежал окровавленный скальпель, стол был забрызган каплями крови, а вокруг словно прошёлся маленький ураган. Лиза встала из-за стола и растерянно огляделась — разбитые колбы, мониторы, стёкла, перевернутые столы и стулья, мигающая лампа под потолком, будто в каком-то дешёвом фильме ужасов.

Троих лаборантов, ассистирующих ей сегодня вечером, она обнаружила лежащими обезображенными манекенами на полу лаборатории, аккуратно сложенными в одну кучку у стены. У одного были выколоты глаза, и второго чем-то хирургически острым вырезан член, у третьего живьем вырван язык, парень захлебнулся своей же кровью.

Лиза присела перед телами несчастных на корточки, проверила пульс у всех троих, не особо на что-то надеясь и растерянно попыталась стереть пятна крови со своего белого лабораторного халата. Через несколько секунд опомнилась, взяла себя в руки, поднялась, хладнокровно развернулась и уверенно пошла к своему, на удивление, уцелевшему компьютеру. Включила запись с камер наблюдения и уставилась в монитор. Через минуту просмотра воспоминания накрыли её с головой. Это всё сделала она — последние сомнения, если они ещё и оставались, рассеялись как зыбкая дымка.

Дрожащей рукой Лиза достала телефон из металлического экранированного ящика стола, набрала номер и коротко бросила в трубку:

— Вась, нужна твоя помощь. Срочно!..

Старший брат примчался через пятнадцать минут, без лишних слов и вопросов. Хмуро оглядел кровавое побоище, вызвал своего человека, ожидавшего его на улице, и коротко приказал тому вывезти трупы и обставить всё как несчастный случай.

— Не проще порубать их на куски и утопить в озере? — поинтересовалась бледная Лиза, всё ещё не отошедшая от шока и кутающаяся в плед, стуча зубами от нервного озноба.

— Угу. И три пропавших без вести человека никто не заметит, — вздохнул брат Лизы. — Начались бы вопросы.

— А так вопросов не будет? — ехидно и немного нервно заметила девушка, на секунду показав свой характер.

— Не будет. Не переживай, сестрёнка. Одна небольшая инсценированная автокатастрофа, и всё будет в ажуре. Мой человек знает своё дело. Кстати о вопросах. Как это произошло?

— Я сама не знаю. Вернее… Это всё сложно, Вась, — Лиза потупила взгляд, стараясь не смотреть на то, как из лаборатории вытягивают тела её коллег, дождалась, пока они с братом останутся наедине, и продолжила. — Это побочка от моего препарата, вызывает кратковременное помутнение рассудка, приступы злости и ярости. У меня как будто провалы в памяти. Помню только, как эта троица меня жутко злила и бесила. И как я припоминала все их грешки, и злилась всё сильнее и сильнее, пока не потеряла контроль.

— Что за грешки такие, способные спровоцировать кровавую мясорубку? — усмехнулся старший сын Гордеева.

— Один постоянно глазел на мои ноги, второй дрочил на меня в туалете. Я видела это по камерам.

— У вас есть камеры в туалетах? — удивился Вася.

— У меня есть камеры везде. У нас засекреченный объект!

— Ясно. А с третьим что?

— Да ничего. Он начал визжать как резанная свинья. А я просто хотела, чтобы он заткнулся.

— Поэтому у него вырван язык, разорвана пасть и перерезана глотка?

— Да, наверное. По-другому он не хотел умолкать. Представь, что у тебя ПМС…

— Мне это сложновато представить, — хмыкнул Василий.