Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает

Возможно, теоретические модели, отражающие то, как мы запоминаем слова и имена, помогут нам точнее оценить то, как имя может «заблокироваться» из-за слабых связей с понятийными знаниями[99]. Как правило, различают виды знаний, необходимые для запоминания имени или слова. Рассмотрим три основных элемента. Первый – визуальное представление о том, как выглядит объект или человек: прямоугольная форма книги, острое лезвие ножа или выдающийся нос и редеющие черные волосы коллеги Мартина. Для «пекаря» такая картинка будет состоять из сочетания форм и особенностей разных знакомых вам пекарей. Представление о «Джоне Бейкере» будет строиться на форме лица и уникальных чертах – очки в роговой оправе, спутанная седая борода…

Второй элемент – понятийное представление. Оно определяется ролью человека в обществе и иными фактами его биографии. Для пекаря оно будет подразумевать «работу на кухне», «выпечку хлеба и пирожных»; «подъем на заре». Для Джона Бейкера – возможно, «адвокат», «председатель местной управы» и «хороший игрок в гольф».

Третье представление, фонологическое, определяется звучанием слогов: «Бей» и «кер». Такие одинаковы и для «Бейкера» (Baker), и для «пекаря» (baker).

Если бы ваш мозг при виде Джона Бейкера задействовал только визуальное представление, его лицо показалось бы вам знакомым, но вы не вспомнили бы ни его имени, ни прочей информации, связанной с ним. Если бы активировались только визуальные и понятийные представления, Джон Бейкер показался бы вам знакомым, и вы бы знали, что он – адвокат из вашего района и любит гольф, но вы бы осеклись, пытаясь вспомнить его имя.

Большинство моделей поиска имени построены на том, что активация фонологических представлений происходит только после того, как задействуются другие – понятийные и визуальные. Это объясняет, почему люди часто могут вспомнить многое о том, чего не могут назвать, а вот обратного не происходит. Дневниковые исследования показывают: мы часто помним, чем занимается человек, даже когда не можем извлечь из памяти имя, но такого, чтобы имя вызывалось без каких-либо понятийных знаний о человеке, еще не случалось[100]. В экспериментах по называнию имен знаменитостей по картинкам участники, не сумевшие назвать имя «Чарлтон Хестон», часто вспоминали, что он актер. Но все, кто правильно отвечал «Чарлтон Хестон», всегда вспоминали: он актер. Даже если в блокаду попадет имя Джон Бейкер, вы вполне можете вспомнить, что он адвокат и любит гольф. Но очень маловероятно, что вы вспомните имя «Бейкер» – и не вспомните никаких его личных качеств.

Если поиск имени происходит как заключительный этап в многоступенчатой последовательности, то логично, что мы можем заблокировать имя знакомого человека, о котором многое знаем. Но сама по себе эта структура не помогает понять, почему в нашей памяти чаще недоступны не общие слова, а имена. Мы поймем эту досадную особенность памяти, только необходимо слегка усложнить картину и добавить еще один уровень представления. В моделях языковой обработки он обычно расположен между понятийным и фонологическим; я назову этот уровень «лексическим». Лексические представления определяют, как использовать слово или имя в более широком языковом высказывании, скажем в предложении. И очень важно, что связи между двумя уровнями, понятийным и лексическим, могут сильно отличаться для общих слов и для имен[101].

Дебора Бёрк и Дональд Маккей предложили теорию, объясняющую, почему в нашей памяти чаще недоступны имена собственные, такие как Джон Бейкер, а не обычные слова (имена нарицательные), такие как «пекарь». На рисунке представлен ее схематический вариант. Круги – это узлы в сети, они представляют определенные типы информации. Визуальное представление о человеке или объекте связано с понятийными представлениями: они определяют роль. Понятийные представления для общих слов сходятся в представлении лексическом, а оно дает доступ к фонологическим представлениям (звукам), необходимым для извлечения имени из памяти. Однако для имен собственных понятийные представления сходятся в «узле установления личности», который, в свою очередь, соединен с лексическими представлениями одной-единственной связью. Согласно Бёрк и Маккею, именно эта хрупкая связь между «узлом установления личности» и лексическим представлением в ответе за то, что мы не можем вспомнить имена людей или вспоминаем их в искаженном виде чаще, нежели обычные слова