Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает

Понимание химических и гормональных основ зацикленности дает и подсказки, как противостоять ей средствами фармакологии. Если иохимбин или другие вещества, усиливающие выброс гормонов стресса и норадреналина, увеличивают и зацикленность, то вполне понятно: вещества, снижающие выброс таких гормонов, должны ее ослаблять. Именно это и подтвердили Ларри Кэхилл и Джеймс Макго, когда ввели испытуемым препарат, предотвращающий выброс гормонов стресса – бета-адреноблокатор пропранолол[347]. Участники смотрели слайд-шоу: первая группа – обычные события, а вторая – с включением эмоционально ярких моментов. Группа, получавшая пропранолол, помнила обычные события наравне с другой, получавшей «пустышку» – плацебо. Но проявилось и важное различие: память на яркие события в группе, получавшей плацебо, значительно улучшилась, а в группе, получавшей пропранолол, – нет: он эффективно заблокировал обычные эффекты эмоциональной активации, усиливающие память.

Эти интересные результаты позволяют предположить, что бета-адреноблокаторы, такие как пропранолол, можно вводить тем, кто пережил травмирующее событие, и это ослабит навязчивые воспоминания. Бета-адреноблокаторы можно заблаговременно ввести и тем, чья работа связана с чрезвычайными ситуациями, еще до того, как они войдут в зону бедствия. Это предотвратит развитие навязчивых воспоминаний, способных преследовать их впоследствии. От такой возможности захватывает дух, ведь навязчивые воспоминания могут терзать очень долго. А для тех, кто работает в чрезвычайных ситуациях или в зоне стихийных бедствий и непрестанно подвергается воздействию потенциальных источников зацикленности, предварительный прием бета-блокаторов, возможно, позволит взять под контроль работу с высоким уровнем стресса.

Но и эта стратегия рискованна. Мы видели: в попытке не думать о травме можно попасть и под встречный огонь. Навязчивые воспоминания необходимо признать, а потом противостоять им и работать с ними, чтобы они смогли надолго угомониться. Нежелательные воспоминания о травме – симптом нарушения психики, он требует внимания, прежде чем начнет работать нормально. Бета-блокаторы, возможно, помогут людям, пережившим травму, выдержать неприятные воспоминания и принять их, – и в этом смысле они могут способствовать продолжительной адаптации. Впрочем, возможно и такое: бета-блокаторы будут противодействовать нормальному ходу выздоровления: травматические воспоминания не смогут воздействовать на психику с той силой, которая требует внимания, а то и вмешательства, и их назначение приведет к своего рода эффективному размену: боль от травмирующих воспоминаний на какое-то время снизится, но в долговременной перспективе, возможно, или возрастет зацикленность, или усилятся связанные с ней симптомы пережитой травмы, с которой не справились должным образом.

При всей своей разрушительной силе зацикленность играет и благую роль: воспоминания, с которыми необходимо совладать, врываются в наш ум с такой силой, на которую трудно не обратить внимания. И не стоит считать седьмой грех памяти – впрочем, как и остальные шесть, – досадным неудобством: в нем проявилась одна из самых сильных сторон нашего разума.

8. Семь грехов памяти: во зло или во благо?

Люди любят жаловаться на память. Стоит заговорить о моих исследованиях, и я уже знаю, что будет дальше. «Ой, а проверьте меня!» – почти всегда говорят они, неловко поводя плечами, особенно если им за сорок.

Затем конечно же следует: «У меня такая рассеянность, я все забываю, я даже имен не помню…» И наконец, вздох облегчения, когда я заверяю, что такие проблемы с памятью совершенно нормальны. Ее несовершенства, наглядно показанные в предыдущих главах, могут с легкостью привести нас к мысли, будто мать-природа совершила колоссальные ошибки, обременив нас такой разлаженной системой. Джон Андерсон, когнитивный психолог из Университета Карнеги – Меллона, резюмирует распространенное мнение о том, что грехи памяти плохо отражаются на ее облике: «Много лет мы беседуем с учеными, изучающими искусственный интеллект, спрашиваем, как они смотрят на развитие своих программ по сравнению с возможностями человека. И они всегда отвечают: “Ну, нечто столь ненадежное, как человеческая память, нашим системам явно не требуется”»[348].

Так и хочется согласиться, особенно если вы только что потеряли драгоценное время на поиски ключей, лежащих не там, где нужно, прочитали в сводках о количестве людей, отправленных за решетку после ложных опознаний, или проснулись ночью, зациклившись на служебной проблеме. Но я, как и Андерсон, считаю, что такая точка зрения ошибочна. Неверно видеть в семи грехах памяти всего лишь недостатки ее дизайна, выставляющие всю систему как дефектную. Напротив, я полагаю, что они побочный продукт ее способности к адаптации, наша плата за те процессы и функции, которые во многом столь прекрасно работают нам во благо.