Семь историй о сэре Исааке Ньютоне

Те же синицы, которые везде суют свои любопытные клювы, доложили нам, что сын госпожи Анны ведет себя очень странно. Он привез с собой кучу самых загадочных вещей: каких-то прозрачных стеклышек разной формы, блестящих металлических зеркалец, непонятных приборов. Целыми днями он читает книги, возится со своими стеклышками или что-то чертит, двигая по бумаге тяжелые медные линейки. Частенько поздним вечером синицам надоедает наблюдать за ним через окно, и они отправляются спать. Когда же утром они опять прилетают на знакомый подоконник, то застают его в том же положении — сидящим в кресле у стола, рядом с подсвечником, из которого торчат два крохотных оплывших свечных огарка.

В тот знаменательный день, о котором я хочу рассказать, стояла чудная погода. По голубому небу бежали легкие облачка. Их подгонял веселый теплый ветерок. Против такого ветерка мы, яблоки, ничего против не имеем. Мы боимся только сильного ветра. Он колошматит наши ветки, и мы наставляем друг дружке синяки. А это очень вредит яблочному здоровью.

Но, впрочем, я, кажется, слегка отвлеклось. Как я уже сказало, я висело и наслаждалось прекрасной погодой, как вдруг двери дома распахнулись и на пороге показались владелица сада и ее старший сын. Они вышли из дома и медленно зашагали по узкой дорожке по направлению к нам.

Наш сад располагался позади дома. Он был очень большой и всегда давал богатый урожай нас, яблок. В хорошую погоду люди любили гулять среди деревьев и отдыхать на деревянной скамье, сделанной из ствола старой засохшей яблони. Скамья стояла как раз рядом с моим родным деревом. Ужасно интересно было подслушивать разговоры, которые вели жители Манор-хауза, сидящие на нашей скамье. Это вам не сплетни глупых синиц! Информация, так сказать, из первых рук! Как я и надеялось, госпожа Анна и ее сын присели на скамью.

Каждый раз, когда я видело их вместе, я не могло не удивляться: они были похожи друг на друга как два яблока! И у матери, и у сына были густые темные волосы и темные глаза. Только… как бы вам объяснить… эти глаза смотрели на наш мир совсем по-разному. Госпожа Анна смотрела вокруг себя. А ее сын смотрел не только вокруг, но еще и в себя самого. Так яблоко могло бы смотреть на свои семечки. Ведь в них заключено будущее. А семечками господина Исаака были его мысли.

— Я прошу тебя, Исаак, побереги себя, — говорила госпожа Анна. — Отдохни немного! В своем университете ты уже испортил себе зрение. И продолжаешь портить его в Вулсторпе. Ты так много занимался последние несколько лет, что можешь позволить себе хоть некоторое время ничего не делать.

— Матушка! Для меня отдых, о котором вы говорите, это просто безделье. Вы же помните: когда я поступил в Тринити-колледж, я был жалким сабсайзэром на побегушках. Вы знаете, что я многого достиг за эти годы учебы. Меня уже произвели в бакалавры. Но мне этого мало. Я должен стать магистром и членом колледжа. Я мечтаю остаться в Кембридже навсегда… А вы хотите, чтобы я ничего не делал. Да мне дорога каждая минута! — объяснял госпоже Анне ее сын.

— А как же мисс Сторер? — вздохнула госпожа Анна и взяла сына за руку. — Я так мечтала, что вы поженитесь, у тебя будет любящая жена, дети.

— Вы же знаете, матушка, — сказал господин Исаак и прижал ее руку к своей щеке, — члены колледжа принимают обет безбрачия. Но я ни о чем не жалею. Я решил посвятить свою жизнь науке!

Они замолчали. Госпожа Анна гладила сына по голове и задумчиво смотрела вдаль. Наверное, пыталась представить его жизнь в университете — среди таких же, как он, одиноких ученых.

— Твоим учителем останется преподобный Исаак Барроу?

— Конечно, матушка! Ведь только он занимается моими любимыми науками: геометрией, астрономией и оптикой. Он переводит с греческого на латынь труды Эвклида, Архимеда и Аполлония. А сколько часов мы провели вместе в лаборатории, шлифуя призмы, зеркала, увеличительные и уменьшительные стекла! Что может быть интереснее опытов по оптике? Неизвестно, сколько продлится эпидемия чумы. Я должен продолжать свою научную работу и здесь, в Манор-хаузе.

— Ну хорошо, — неохотно согласилась госпожа Анна. — Не буду с тобой спорить. Но не забывай хотя бы, что на свете существуют завтрак, обед и ужин. Дороти сказала мне, что опять убрала с твоего стола полную тарелку остывшей овсянки и яйца, которые ты забыл съесть.

Она поднялась со скамьи и строго сказала:

— Я сейчас попрошу Дороти, чтобы она принесла тебе пирожков и мармеладу.

— С удовольствием, матушка! Вы даже не представляете, сколько ваших денег я потратил во время учебы в Тринити на кексы, мармелад и сладкий крем. Но ничто не может сравниться с пирожками нашей доброй Марты. Я просто умираю от голода! Пусть Дороти летит сюда, как на крыльях, со своим подносом!

Госпожа Анна рассмеялась, поцеловала сына в лоб и пошла к дому.