Семь клинков во мраке

Патрон взорвался ярким белым светом, разогнав ночь сияющей вспышкой. Я прикрыла глаза, спасая их от основного удара. Но, к счастью, ненадолго, поэтому увидела, что случилось дальше.

Мастера осады так долго живут без боли, что перестают понимать, как себя в таких случаях вести. И когда свет хлестнул Кальто по глазам, тот поступил как любой другой. Он заорал, зажмурился, машинально зажал их руками, но слишком поздно.

На кой хер они все время так делают?

Естественно, ротак рухнул ему на голову, и они оба повалились на землю ревущей, бьющейся кучей конечностей. Ослепленный Кальто кое-как встал на колени. Освобожденный ротак – на копыта. И в следующий миг, когда Скала поднялся, зверь яростно его лягнул. Копыта заставили Кальто пошатнуться вперед и врезаться в случайного стража. И лишенный зрения, охваченный яростью, он сделал то, что было для убийц естественным.

Не знаю, доводилось ли тебе видеть, как голову вколачивают одним ударом в живот, но если выпадет шанс – лучше отвернись.

Кальто не привык к беспомощности, не привык к поражению и не понимал, где я нахожусь. Это сочетание породило жуткое зрелище: он слепо продирался сквозь караван, размахивая кулачищами, разнося повозки и стражей, достаточно тупых, чтобы попытаться его остановить. Его уже давно перестало волновать, кого он убивает. Его гнев требовал крови – моей, их, плевать.

Кальто всегда было плевать.

Кругом царил хаос. Ротаки мычали, рвались из упряжи, а высвободившись, били копытами куда попало. Птицы верещали, носились вокруг, сбрасывали всадников, неспособных удержаться. Стражи – из тех, что поумнее, – разрывались между попытками не попасть под руку Кальто, успокоить животных и найти свою своенравную госпожу.

То есть – отличный момент для бегства.

Если назовешь меня дурой за то, что я мигом не бросилась наутек, я не стану тебя винить.

Но у меня не было выбора. Револьвер был пуст. Тело пылало огнем. Бок сочился кровью. А взгляд жадно следил за сумкой, лежащей на земле посреди бойни.

Я тихо кинулась вперед, пригнувшись. Не то чтобы в этом была необходимость, со всеми кричащими людьми, ревущей скотиной и разрывающим караван на части Кальто. Я резко затормозила, затаила дыхание; он пронесся мимо и слепо врубился в другую повозку. Пригнулась, увернувшись от копыта, когда мимо меня пронесся еще и ротак. Выхватила Какофонию и врезала рукоятью по челюсти единственному стражу, достаточно тупому, чтобы пытаться остановить меня.

Я добралась до сумки, чудом оставшейся невредимой посреди хаоса. Она была открыта, и внутри виднелся целительский набор типично белого цвета, несколько брусков металла и единственная бутылка виски.

Я злобно на нее глянула. Ты, наверное, сочтешь, что в таких обстоятельствах глупо обижаться из-за одной бутылки.

Но я сказала Рените, что хочу две. И после всей этой сраной заварушки я не собиралась уходить с недостачей.

Подхватив сумку, я разглядывала обломки каравана, пока не увидела блеск стекла. Из перевернутого ящика вместе с соломой выпали несколько склянок. И в них плескался не благородный янтарь виски, а насыщенный уродливый пурпур, танцующий и кружащий.

У меня загорелись глаза.

Не виски.

Но хер там я пройду мимо мертварева.

Я схватила флакон, бережно убрала в сумку. И только потянулась за следующим, как повозка рядом застонала. И опасно покачнулась от удара Кальто.

Вот теперь пора бежать.

Я сдержала крик, рывком поднялась и бросилась прочь. Повозка с треском рухнула туда, где я только что сидела, похоронив под грудой гнутого железа все, что там оставалось. Мой бок пылал от боли, я упрямо неслась к холмам, но все-таки на мгновение оглянулась.

Кальто стоял посреди руин, звери и стражи сбежали, повозки лежали горой обломков. Скала бешено замахал кулаками и, не найдя ничего, на чем сорвать злость, испустил сотрясший землю рев. Слепота вскоре пройдет, и он примется искать мое тело. А когда сообразит, что меня среди обломков нет, я должна быть уже далеко.

У мастеров осады множество качеств: они неуязвимы, беспощадны и, что важнее всего, нетерпеливы. Выходит, когда ты почти всю жизнь способен стряхивать с себя пули, как капли дождя, ты не слишком заботишься о мелочах вроде той, чтобы научиться выслеживать беглянку среди лабиринта холмов.

Я бежала, пока мой бок не пригрозил расколоть меня пополам. Кровь, алая, теплая, пропитывала рубашку, ткань липла к коже. Боль выжгла себя из тела, оставив лишь холодное онемение. Времени было совсем мало.

К счастью, оно мне оказалось не нужно. Уже не нужно.

– Сэл!

Кэврик, подбежав, помог мне удержаться, когда я чуть не рухнула, и потащил прочь от бойни.

– Так это был твой сраный план?! Ты же собиралась договориться!

– Я договаривалась. Получилось не очень.

– Нельзя так продолжать, – прорычал он, когда мы обогнули дюну. – Нельзя постоянно творить херню и надеяться, что обойдется. Нужно…

– Нужно кое-что сделать, и прямо сейчас, – перебила я, отнимая руку от бока и показывая Кэврику окровавленную ладонь. – Если ты не против.