Семь клинков во мраке

И все-таки… она оказалась так близка. К чему, сама не знала, но было что-то в этой пленнице, пусть и погребенное под таким внушительным слоем дерьма, что оно выплескивалось через рот. Сэл точно знала что-то о Заговоре против Короны. И если эти сведения окажутся у Третты, она, возможно, сумеет найти остальных заговорщиков. Схватить и уничтожить предателей, поставивших Империум в тупик, – и, разумеется, защитить людей, которым они угрожают, – это подарит Революции победу столь великую, что она годами не покинет пропагандистских сводок. Да они изобретут новое имя, лишь бы дать его Третте.

Ее взгляд скользнул с окна на дверь и на юного стража подле нее.

Или, подумала Третта, может, стоит просто-напросто напиться, кого-нибудь трахнуть и озаботиться всеми этими вопросами завтра.

Парнишку перевели сюда лишь месяц назад, вряд ли ему больше двадцати шести – уже знает, что делает, но еще не превратился в сплошные шрамы и шипы, как остальные… как она сама. Они обменивались ни к чему не обязывающими любезностями – флиртовали в той мере, в которой дозволяла Революция, однако у женщины ее ранга есть потребности и привилегии, чтобы эти потребности удовлетворить, если он согласится.

Заманчиво. Когда командование становилось тяжелым ярмом, было заманчиво все забыть. Кровожадные толпы снаружи, предателей, незаметно снующих в рядах Революции, невыносимую женщину, которая пролила на них свет. Напиться, сказала себе Третта, трахнуть этого стража, а потом выстрелить Сэл в голову, и дело с концом. Просто. Действенно.

Кто бы ее обвинил?

«Мать Кэврика, – шепнул тихий голосок. – Отец Кэврика. Твоя мать. Твой отец. Революция. Все, кто верил в тебя и возвел в ранг, наделил властью найти пропавшего солдата. Тебя винят они. И ты винишь себя».

И Кэврик останется пропавшим без вести.

Третта надеялась, что этот голосок в недрах ее головы давным-давно умер на поле боя. Он имел привычку всплывать в самое неподходящее время. Третта закатила глаза, вздохнула, решилась.

– Солдат, – позвала она.

Страж вытянулся по струнке, словно все это время ждал ее взгляда – и она знала, чего еще он ждал. Он бросился к ней, замер чуть ближе необходимого, отточенным движением отдал честь.

– Мэм?

– Казнь переносится на утро, – произнесла она. – Сообщите стражам, чтобы они разогнали толпы. В случае неповиновения – применить огонь на поражение.

– Что?! – взвизгнул клерк Вдохновляющий. – Военный губернатор, вы не можете таким образом нарушать регламент! Этот скиталец, она опасна. Она дикарка. А ее оружие…

– И по пути сопроводите клерка Вдохновляющего к его столу.

– Есть, мэм. – Солдат взял клерка за плечи и потащил к его месту в другом конце помещения.

– После – сообщите повару, что понадобится еда, – выплюнула приказ Третта, испытывая отвращение. – Если пленница пока остается в живых, мы должны кормить ее еще один день.

Страж силком усадил клерка за стол, кивнул. Третта ответила тем же.

– И, солдат?..

– Мэм?

– В моих комнатах бутыль вина. – Пауза тянулась клинком в холодном теле. – Принеси. И два бокала.

29 Шрам