Семь ключей от зазеркалья

– Вряд ли. Но он был подростком, жаждущим доказать свою взрослость. Такому парню нетрудно заморочить голову. А дальше все, что требовалось, – это завести его в какой-нибудь безлюдный переулок, посмотреть в глаза… И все. Новый знакомый бесследно исчез. Парнишка возвращается в резиденцию. Охотник осматривается там – глазами мальчишки, – а в удобный момент выбирается наружу. Наш друг Блим считает, что парень не стал бы подмешивать яд, и я склонна положиться на его мнение. Думаю, Охотник, выйдя из подпространства, просто убрал ненужного свидетеля. А соус отравил сам. Возможно, просчитался. Думал, что блюдо подадут на ужин, и планировал тем же вечером завладеть ключом. Откуда ему знать в подробностях, какие на кухне планы? А может, он все отлично понимал, подмешал отраву ночью, а дальше собирался действовать по обстоятельствам. Блим, конечно, чемпион по самобичеванию, но на самом-то деле охрана в резиденции организована прекрасно. Охотник, скорее всего, пришел к выводу, что подобраться непосредственно к архиепископу ему не удастся, и решил хоть как-то форсировать события.

– Иными словами, предлагаешь поискать труп слуги, закопанный где-то на территории резиденции?

– В саду, я полагаю, – кивнула я. – Там такое провернуть удобнее всего. Пусть люди Блима поищут. Как раз и проверим, права я или нет.

Мое предположение подтвердилось. Но это выяснилось позднее. А между тем у нас обнаружился еще один повод для беспокойства.

– И все-таки это странное совпадение, – пробормотал Орвин. – По твоим словам, зрачки не принято использовать в зеркальной магии. Я тоже ни разу не читал о подобном. Стало быть, либо к этому методу не прибегают, либо, как минимум, о нем не распространяются. Несколько дней назад ты рассказываешь мне о том, как установила ментальный контакт при помощи отражения в глазах. И буквально пару суток спустя аналогичным образом действует преступник.

– А совпадение ли? – прищурилась я. Нехорошо так прищурилась.

Да, это неприятную тему я отложила на самый конец разговора. Но малодушничать и оттягивать до другого случая не стоило.

– Скажи-ка, Орвин, – я сложила руки на груди, – а не передавал ли ты кому-нибудь содержание нашего разговора? Хотя бы в общих чертах?

Настал черед принца сощуриться. Сердито, пожалуй, даже зло.

– Передавал, конечно, – огрызнулся он. – Полдворца только об этом и болтает.

На такое я, конечно, не купилась.

– А если подумать? Как насчет, например, его величества? Ему ведь ты обязан докладывать?

– По делам службы, – прорычал Орвин. Сейчас мы стояли друг против друга, набычив головы, будто готовились к поединку. – А ты, значит, считаешь, что я личные разговоры пересказываю?

– А как же моя эмоциональная нестабильность? – напомнила я.

– Да плевать я хотел на твою эмоциональную нестабильность!

Он и вправду чуть не сплюнул в сердцах, но, видно, воспитание не позволило.

– Какая же ты… – Он резко махнул рукой, будто наотмашь ударил по воздуху, и отвернулся. – Мы с отцом до сих пор на ножах, – глухо сказал он, все еще стоя ко мне спиной. – Практически не разговариваем.

– Из-за меня? – поразилась я. – Так что же он меня до сих пор в темницу не кинул?

– Нужна ты ему, неужели непонятно? – отозвался Орвин, запрокинув голову и глубоко вдыхая свежий осенний воздух.

Я скупо улыбнулась: похоже, парень начинал правильно оценивать ситуацию. Рука сама собой легла на его предплечье. Он ощутимо напрягся, затем полуобернулся, с удивлением поглядел на мою ладонь.

– Помиритесь, – убежденно заверила я.

– Вероятно. Но не раньше, чем он вернется.

– Эдбальд отбыл?

– На южную границу. Государственные дела.

– Понимаю. Орвин, послушай, это важно. Я не пытаюсь тебя обидеть, но, может быть, ты говорил с кем-нибудь еще? С братом?

Принц неприязненно скривил губы.

– Он мне не брат.

«Эдбальд тоже тебе не отец, однако же пару минут назад ты назвал его именно так», – подумала я, но мысли свои оставила при себе.

– Сестра? – вместо этого выдвинула новое предположение я.

Орвин глубоко вздохнул:

– Ты неисправима. Ладно, если это действительно так тебе необходимо, скажу четко, но один раз: я никому не рассказывал о том нашем разговоре.

– Можешь формулировать еще более четко: это был не разговор, а мои пьяные излияния, – махнула рукой я.

Раз он принял мои подозрения так близко к сердцу, мне не жалко компенсировать моральный ущерб ударом по собственному самолюбию.

– Но тогда давай зайдем с другой стороны. Могли ли нас в тот вечер подслушать?

Орвин заложил руки за спину и прошелся по кругу, задумчиво глядя в землю.

– Могли, – признал он, остановившись напротив меня. – Во дворце, конечно, хватает охраны, но спортивной слежке друг за другом это никогда не мешало. А мы с тобой были тогда далеко от личных покоев, где все намного строже. Думаю, при определенной доле везения злоумышленник мог подобраться к какой-нибудь скважине не с одной, так с другой стороны. Допустим, издалека, допустим, не все бы расслышал. Но шанс есть.