Семь колец Пушкина

Так они мирно завтракали, перекидываясь шутками, пустыми фразами, наслаждаясь тишиной и спокойствием необычного утра.

– Вот и Ника помянули как следует, – заметил Гавр с чуть печальной улыбкой. – Это ведь он открыл это место. Показал мне. Наше маленькое тайное укрытие.

– Вы все дружили? – сочувственно спросил Дан.

– Да, – ответил ему Вова. – Что удивительно для нашей семьи. По крайней мере, было удивительно до некоторых пор.

– До некоторых пор? – переспросила тут же Ева. – Я не могла не заметить перемен… здесь. В доме, в фондах. В семье тоже что-то изменилось?

– О! Да! – усмехнулся Гавр. – Знаешь, Ева, с появлением новых членов семьи… вернее, одной новой… Простите, Даниил. Она вам тоже родственница. Так вот, с появлением Натальи изменилось слишком многое. И нам есть за что ее благодарить.

Ева и Дан переглянулись.

– Я знаком с кузиной. – Последнее слово дознаватель произнес с иронией. – Ее мало кто находит приятной. И благодарят ее редко.

Все трое Романовых понимающе усмехнулись.

– В этом плане мы все не можем не согласиться, – заметил Георг. – Наталья… удивительно конфликтна. Но главное, похоже, самодостаточна. И все же. С ее появлением все мы научились ценить семью.

Дан и Ева снова переглянулись. Сначала оба подумали, что «кузина» Дана смогла перетянуть на свою сторону многих в доме князя. Но теперь становилось понятно, что этого не произошло.

– Мой отец, – уже более серьезно заговорил Гавр, – человек непростой. Конечно, я понимаю, скажи я сейчас: «мы же Романовы» – и ты, Ева, и вы, Даниил, наверняка усмехнетесь. В России много знаменитых домов. Но… императорская власть – тяжкое бремя. И еще – это значит всегда быть на глазах у всех, всегда быть первым, быть примером. В нашей семье дело России, как ни странно, на самом деле важнее дела личного. Князь тому просто золотой пример.

Ева, полностью согласная с другом, серьезно кивнула.

– Каким бы он ни был по отношению ко мне или моим друзьям, – сказала она, – я всегда уважала его за патриотизм и преданность делу.

– Вот! – обрадовался Гавр. – Преданность делу. Его делу! А фонд – это его любимое детище, его ребенок. Посмотри на меня. – Оборотень похлопал себя по широкой груди. – Теперь, когда у меня своя клиника, где я лично создал каждый кабинет, подобрал каждого сотрудника, провел бессонные ночи, пока все это заработало… Представь, как это мне дорого. И так же мой отец. Только моему делу всего тридцать лет. А он свое строит, лелеет и холит уже больше ста. Теперь я его понимаю.

Вова и Георг дружно кивнули, поддерживая друга.

– И когда Наталья решила позариться на Пушкинский Дом, – продолжил теперь Вова, – мы все приняли сторону его светлости. У нас у каждого есть свое, Ева. И мы поддержим князя.

– Благородно и правильно, – искренне согласился с ними Дан. – А сам Константин Константинович? Он как это воспринимает? Не Наталью, а вас, вашу поддержку?

– Ну, – Гавр выглядел чуть смущенным, – вот теперь у меня есть отец. Такой, какого я хотел. Мы здорово сблизились. Мы часто общаемся. Просто говорим, обсуждаем дела. Я чувствую его поддержку. Хотя это не значит, что князь стал ласковым и любящим. Скорее он надежный старший товарищ. А мне этого хватает, – он чуть помолчал. – Я знаю, отец был разочарован, когда выяснилось, что у меня нет дара Высшего. Но… я и при своих возможностях достиг многого. И теперь князь это видит и, как мне начало казаться, по-своему гордится мной.

Ева протянула руку и пожала ладонь друга, выражая свою поддержку. Она знала, как когда-то Гавр переживал из-за пренебрежения отца. А теперь маг была рада за оборотня. И главное, она считала, что друг этого достоин.

– Вчера вечером, – сказал Гавру Дан, – мы спросили князя, кого он видит своим наследником после смерти Николая. И князь не отметил вашу непричастность к Высшим. Он сказал только, жаль, что вы так далеки от науки.

– Спасибо, – искренне поблагодарил дознавателя Гавр. – Но я никогда не претендовал на наследство в фонде. И… Буду откровенен. Мои друзья, – он кивнул на Георга и Вову, – тоже еще не знают, но…Отец оставляет наследство Дома за мной.

– Гавр! – Георг от души хлопнул друга по плечу. – Это просто отличная новость!

– Я рад, – поддержал его Вова. – И за тебя, – тут он усмехнулся, – и за дом Романовых. Ты нас в карты не спустишь.

Гавр чуть поморщился.

– Извините, – осторожно сменил тему Дан. – А когда в князе начали происходить эти изменения? Когда Наталья начала борьбу за фонд?

– Она-то начала давно, – сказал Вова. – А вот князь… Он, наверное, просто устал. Перемены к нам всем стали заметны где-то с полгода назад. Само отношение, какие-то маленькие фразы, жесты, поступки. Он вдруг начал интересоваться нашими делами, даже предлагать помощь. У нас с ним теперь совместный проект. Я помогаю фонду. Хотя это я и предложил, князь воспринял это с теплотой и даже был растроган.

– А что это за проект? – полюбопытствовала Ева.