Семь красавиц

Тот, кто стражем сокровенных перлов тайны был,
Россыпь новую сокровищ в жемчугах раскрыл.

На весах небес две чаши есть. И на одной

Чаше —камни равновесья, жемчуг — на другой.

А двуцветный мир то жемчуг получает в дар

Из небесных чаш, то — камня павшего удар.

Таково потомство шахов. Перлом заблистать

Может шахский сын — и камнем тусклым может стать.

Не во всем отцу подобен сын и не всегда.

И жемчужину рождает камень иногда.

Дан такой пример был в прошлом, в поученье нам, —

Ездигирд был грубым камнем, жемчугом—Бахрам.

Тот — карал, казнил, а этот одарял добром, —

Был булыжник рядом с перлом, острый шип с плодом.

Тем, кто в кровь о тот булыжник ноги разбивал,

Сын его для исцеленья свой бальзам давал.

И когда в глазах Бахрама первый луч дневной

Омрачен был этой ночи славою дурной,

Мудрецы и звездочеты вещие страны,

Искушенные в деяньях солнца и луны,

Взвесили созвездья неба, думая, что тут

Лишь дешевый блеск свинцовый вновь они найдут.

Но они чистейшей пробы золото нашли,

Жемчуг в море, драгоценность в камне обрели.

И увидели величье, славный путь побед,

Лучезарный свет в тумане предстоящих лет.

Пламенел тогда в созвездье Рыбы Муштари,

А Зухра горела справа, под лучом зари.

Поднялась в ту ночь к Плеядам месяца глава,

Апогей звезды Бахрама был в созвездье Льва.

Утарид блеснул под утро в знаке Близнецов,

А Кейван от Водолея отогнал врагов.

Встал Денеб против Кейвана, отгоняя тень,

Мирно в знак Овна входило Солнце в этот день.

Так сошелся в гороскопе вещий круг светил.

Муштари в созвездье Рыбы счастье возвестил.

Со счастливым гороскопом, что описан вам,

При благоприятных звездах родился Бахрам.

Ездигирд — его родитель, неразумный шах,

Стал раздумывать в прискорбье о своих делах.

Что ни делал он — все тщетно, прахом все ушло,

Ибо семена насилья порождают зло.

Хоть имел детей и раньше этот властелин,

Умирали все, остался лишь Бахрам один.

И к решенью звездочеты мудрые пришли,

Что воспитывать Бахрама надобно вдали,

Что его в страну арабов надо отослать,

Что его у мужа чести надо воспитать.

Молвили, что там, быть может, счастье он найдет

И друзей в Арабистане верных обретет.

Вопреки установленьям строгой старины,

Перенесть росток решили в сад иной страны.

Ездигирд себялюбивый сына не любил,

Он спокойно на чужбину сына отпустил.

Для него решил в Йемене он поставить трон,

Чтоб от смут земли Аджама был он удален.

И в страну Йемен к Нуману он послал гонца,

Чтобы царь Нуман Бахраму заменил отца.

Он просил, чтобы Бахрама взял к себе Нуман,

Чтоб в саду Нумана вырос и расцвел тюльпан,

Чтоб его наукам царским обучили там,

Чтоб страною научился управлять Бахрам.

Сам Нуман за ним приехал и увез домой

Сына шаха, — скрыл в чертоге месяц молодой.

Тот родник, чей морем позже разлился поток,

Сохранил и как зеницу ока он сберег.

Минуло четыре года; мальчик подрастал;

Как степной онагр, он резвым и красивым стал.

И тогда Мунзиру — сыну — молвил властелин:

«Он растет, но огорченьем скован я, мой сын.

Климат здесь сухой, весь край наш солнцем раскален.

Он же — с севера, и нежен по натуре он.

Нам возвышенное место надо отыскать,

Нам его в прохладе горной надо содержать,

Где бы северный лелеял тело ветерок,

Где бы отдых был приятен, сон ночной глубок,

Чтобы в климате хорошем рос он, как орел,

Чтобы крылья он и перья крепкие обрел,

Чтобы запятнать природу шаха не могли

Этот зной и сухость праха, дым и пыль земли».