Семь лет одиночества. Принцесса Малейн (СИ)

— Он боялся, что со мной что-нибудь случиться, если я выйду.

Она зажмурилась, но быстро открыла глаза.

— Кажется, он был прав.

Роберт покачал головой. Мокрая прядь упала ему на лоб, почти прикрыв левый глаз.

— Давай что-то другое, — почти улыбнулся он.

— Не могу. — У Малейн перехватило дыхание. — Слишком устала.

Она обмякла и была почти не против, чтобы вода ее подхватила и понесла дальше. Хотя бы руки перестанут болеть…

— Не сдавайся!

Принц так сильно в нее вцепился, что Малейн чуть не услышала хруст собственных костей.

— Не вздумай!

— Сил нет.

Она ответила через ком в горле. То ли слезы, то ли вода застряла. Ее платье тяжелело с каждой секундой.

— Нас скоро найдут! — крикнул принц. — Держись крепче! Не дай воде победить!

Легко сказать. Он не тот, кого вот-вот унесет по течению вниз. Но взгляд Роберта стал таким свирепым, что Малейн на миг стало страшно. Принц наклонил свое лицо к ней вплотную и процедил:

— Держись. Крепче. Поняла?

Малейн кивнула. Она давно потеряла счет минутам и не могла точно сказать, как долго они вот так проторчали. Ее тело в воде, а его — на мосту, и он держит ее, кажется, одной силой воли. И бесконечно много говорит.

Роберт рассказывал ей о шелке, желтой краске, фестивалях и парике какой-то старой герцогини, который слетел, когда она по глупости решила, что еще может танцевать. Звук его голоса успокаивал принцессу, но в какой-то момент и он почти затих. «Тоже устал», — подумала Малейн, и даже эта простая мысль стоила ей невероятных усилий.

Когда дрожь и изнеможение почти одолели желание жить, она услышала другой звук, еще один голос. Чей-то крик. Потом еще два. Она не могла разобрать, что именно голоса говорили, но это было не важно. Через мгновение ее подхватили чьи-то сильные теплые руки.

Они держали ее над водой. Больше не в реке.

— Анри!

— Да, дядя Льюис?

— Быстро к матери! Встретимся по дороге.

Малейн сумела открыть глаза ровно настолько, чтобы увидеть большого человека, заворачивающего принца Роберта в бурый плащ. Мужчина, державший ее, завернул ее в свой.

Она вздрогнула, когда увидела свои пальцы. Пугающий синий оттенок.

— Как она, Лью? — спросил другой мужчина.

— Почти насмерть замерла. Нам нужна Изабо.

— Лью! — крикнул женский голос. — Ты нашел ее?

Принцесса почти потеряла сознание, но успела разглядеть копну медных волос. Ее передали женщине, объятий которой оказалось достаточно, чтобы заснуть. Перед тем, как провалиться в обморочный сон, Малейн показалось, что ее держат руки матери. Если бы у нее были силы, она бы точно заплакала.

*

Малейн не помнила, как ее принесли обратно во дворец и уложили на кровать. Как отпаивали чаем и кутали в шерстяные одеяла. Она пару раз приходила в себя, и каждый раз видела рядом женщину с медными волосами и добрыми темно-синими глазами.

Иногда эта женщина кормила принцессу с ложки. А еще пела простенькие песни на незнакомом языке и укачивала Малейн, как младенца. Принцесса не возражала. Объятия женщины были такими теплыми.

Впервые за долгое время Малейн почувствовала себя в безопасности. Через пару дней, когда мысли начали приходить в порядок, ей в голову пришла странная мысль. Должно быть, дядя Персиваль не на шутку перепугался, раз позволил кому-то кроме дворцовой прислуги держаться так близко к его племяннице.

День за днем, час за часом мыслей становилось всё больше, и принцессе требовалось всё меньше сна, а ее пальцы вернулись к своему привычному цвету.

Она больше не дрожала, а несколько раз смогла даже самостоятельно поесть. Однажды Малейн проснулась от утренних лучей, которые пробивались сквозь розовую драпировку, и увидела, что кресло, где обычно сидела ее теплая спасительница, пустует.

— Куда она делась? — спросила принцесса у леди Редмэйн, когда та вошла в комнату, неся на подносе завтрак.

Желудок Малейн отозвался урчанием на запах свежей выпечки.

— Кто? — уточнила гувернантка.

— Женщина с медными волосами.

Леди Редмэйн рассмеялась.

— Королева Изабо?

Малейн ахнула.

— Это была она?

— Именно. И она вытащила вас с того света.

Леди Редмэйн поставила поднос на колени Малейн и уселась в пустующее кресло.

— Королева возилась с вами последние шесть дней. Только сегодня утром решила, что ваша жизнь в безопасности, и она может посетить бал.

«Шесть дней…», — мысленно повторила Малейн. А потом ее глаза широко распахнулись.

— Сегодня бал? Финальный?

— Да, — кивнула гувернантка, — но вы, разумеется, останетесь здесь.

— Я хорошо себя чувствую! — воскликнула Малейн.

И она почти не соврала, но леди Редмэйн осталась непреклонной.

— Ага, а я королева Эшленда. Нет, Ваше Высочество. Вы будете лежать здесь. Ешьте, спите, и, может быть, дядя выпустит вас лет через десять или около того.

Хоть серые глаза леди Редмэйн и смеялись, Малейн поняла, что шутка про дядю — шутка лишь наполовину. И всё же…

— Я должна попрощаться с принцем Робертом, поблагодарить его.

Гувернантка замялась. С ее острого лица ушло всё веселье.

— Ваш дядя… Его Светлость…

— Принц Роберт спас мне жизнь!