Семь лет за колючей проволокой

С Замполитом Давиденко Александром Игоревичем у нас была отдельная история. Кстати, он дружил с нашим отрядным Мельниковым. Всеми силами они пытались улучшить моё положение, но ничего не могли сделать. Единственное, что удалось Замполиту, это облегчить моё передвижение по колонии.

Я упоминал ранее, что на «пятёрке» все отряды были огорожены забором, то есть у каждого отряда имелся собственный локальный участок, за пределы которого можно было выходить только по спецпропускам или в силу привилегированного положения на зоне. К таким счастливчикам относились завхозы, нарядчики, заведующий столовой, заведующий библиотекой, заведующий клубом, заведующий баней-прачечной, члены секций общественного порядка, проще говоря, зэковские «менты», то есть «козлы».

Ко всем перечисленным я, естественно, не относился, но Замполит придумал именно для меня то, с чем должен был считаться даже Степанцов, не говоря уже о «Старшем Куме» и Заместителе по режиму.

Как-то Замполит попросил меня написать в местную «сучку», или, как говорилось выше, в многотиражную газету, издаваемую специально для колоний. Если не изменяет память, называлась она «На свободу с чистой совестью».

Именно после знакомства с этой газетой я и написал стихотворение:

На свободу с чистой совестью

«На свободу с чистой совестью!» —
Призывает плакат на стене.
Я же невиновен полностью,
И угрызений даже капли нет.

Значит, совесть представляется

Нам с Законом, словно день и ночь.
Или у Фемиды своя палица,

Что никто не сможет мне помочь?

Свои принципы должен бросить я,

Для себя мерзавцем стать.
Вывод сам собою напросится:
Позабудь всё, о чём мечтал!

Круг замкнулся заколдованный:

Коль я невиновен — отпусти!

Хоть тюрьмою жизнь поломана,
Чистоту души не зачернить!

От раздумий можно тронуться

Иль наметить в жизни поворот,
Но плакат: «Свобода с совестью…»
Для меня никак не подойдёт!..

Тогда Замполит предложил мне на выбор три темы. И я, действительно соскучившись по творчеству, не стал выбирать, а расписал все три темы. Все три статьи Давиденко понравились, и он стал посылать их по одной в газету, выходящую дважды в неделю. Прошло два месяца, и неожиданно в зону приезжает «высокое» начальство из ГУИТУ — Главного управления исполнения наказаний. Приехавший полковник, как бы «главный Замполит», вызывает меня и Замполита Давиденко в кабинет Степанцова и при них зачитывает приказ:

«…за серию статей, выполненных на высоком уровне, вручить осуждённому Доценко Виктору Николаевичу главную премию управления… в размере пятидесяти рублей… Замполиту Давиденко Александру Игоревичу вынести благодарность и поощрить тринадцатой зарплатой…»

Представляете? До меня «пятёрка» ни разу даже не упоминалась в столь высоких начальственных кругах, а тут ещё не только главная премия зэку колонии, но ещё и благодарность Замполиту! Нужно было видеть волнение Александра Игоревича и округлившиеся глаза Степанцова, которого приехавший полковник поблагодарил «за такого работника, как Давиденко, и за то, что не оставляются без должного внимания такие талантливые осуждённые, как Виктор Доценко!».

Как бы там ни было, но с того дня я получил спец-пропуск, подписанный Замполитом, на моё свободное передвижение по колонии.

Однако эта привилегия сослужила мне и негативную службу. Многие «шерстяные» зэки «пятёрки», в других зонах они называются блатными, ревниво отнеслись к моему новому положению и не преминули открыто выражать своё недовольство: то толкнут в строю, то на плацу во время проверки в бок ткнут, — в общем, всячески провоцировали меня на драку. Защиты ждать было неоткуда, и я дошёл до такого состояния, что понял: ещё немного, и сорвусь… Зарублю топором кого-нибудь или забью молотком.

И в полном отчаянии решил встретиться с самим Бесиком, то есть с негласным «Хозяином», точнее, со «Смотрящим» колонии. Но как это сделать? И придумал…

К тому времени я сблизился с одним из «шерстяных», который нормально ко мне относился. Родом он был из Ленинградской области, и прозвище имел оригинальное — Пашка-Хруст. Дело в том, что ему вдруг стукнуло в голову поучиться в Институте культуры на заочном отделении.

(Как ни странно, но такое возможно в нашей стране, даже «за колючей проволокой».)