Семь лет за колючей проволокой

— В таком случае не волнуйся: найду способ доставить по назначению. — Я подмигнул ему и дружески стукнул по плечу.

По его смущению я сразу догадался, что речь идёт о представительнице женского пола. И конечно же оказался прав, но об этом — в следующей главе…

Глава 6 Я — на пересылке

Если б я повстречался с тобой

Не в тюрьме, а на пляже, у моря,

Нас бы вместе водой голубой

Заливало б и лежа и стоя…

Я б тебя виноградом кормил,

Подавая ягодки в кубке,

И нарзаном с ладони поил,

Ощущая прохладные губки…

От Новослободской улицы, где стоит Бутырская тюрьма, до Красной Пресни, где находится знаменитая пересыльная тюрьма (знаменитая потому, что она единственная), полчаса ходу, а я добирался несколько часов. Дело в том, что меня захватили, как говорится, «по пути». Первым делом развезли тех, у кого в тот день был назначен Суд. А таких набралось человек десять. Затем отвезли двоих, сидящих в одиночных боксах автозака, или, как его называют в народе, «чёрном воронке» или «чёрной Маруси», в «Матросскую тишину», на тюремную больничку. И только потом дошла очередь и до меня.

Я заметил, что в «чёрном воронке», если в нём находятся те, кого везут на Суд, тем более на следственный эксперимент, редко стремятся к разговорам или душевным откровениям. Первые, скорее всего, оттого, что обдумывают систему защиты или готовятся к встрече с близкими людьми, которых долгое время не видели; вторые размышляют над будущим поведением во время следственного эксперимента. Есть и такие, кто готовит свою нервную систему к любой неожиданности или случайности, чтобы воспользоваться этим и уйти в побег…

В отличие от остальных меня везли на Краснопресненскую пересылку, и мои мысли были вполне свободны, они не осложнялись какими-либо душевными терзаниями конкретного характера, а потому я ударился в философские размышления. Так родилось одно из моих любимых стихотворений, которое мне хочется предложить вашему вниманию:

Рождение и смерть

Для нас расставляют по жизни
Такие рогатки порой,
Что волком становится ближний,
А сам — по-тигриному злой!

Тогда, потеряв силу воли,
Прервав светлой жизни полёт
И зубы сцепивши до боли,
Кидаешься глупо вперёд!

Кидаешься в жизненный омут,
Попутно устои круша.
За это в дурдоме закроют,
Сказав, что болеет душа.

А там годы жизни умчатся.
Забудешь, что есть белый свет.
Нет в жизни ни капельки счастья,
Есть только РОЖДЕНИЕ и СМЕРТЬ!..

Не запомнил номера камеры, в которую меня закинули, но она находилась на третьем этаже. В отличие от Бутырской тюрьмы в пересыльной тюрьме было намного спокойнее: вполне вероятно, сказывалось то, что туда приходили не новички с улицы, впервые попавшие в места лишения свободы, над которыми людям бывалым можно было вдоволь постебаться. На «пересылке» оказывались люди относительно опытные, отсидевшие по меньшей мере по нескольку месяцев во время следствия, то есть те, кого просто так «на горбатой кобыле не объедешь».

Кроме того, в пересыльной тюрьме никто долго не задерживался, максимум две-три, реже четыре недели, до получения ответа на кассационную жалобу, и, как говорится, «гуляй, Вася», то есть отваливай на этап.

Вот и действует на пересылке, как я его называю, дорожный синдром, то есть синдром случайного попутчика:

«Мы с тобой случайно встретились, пообщаемся, побазарим о том-сём, разойдёмся, и наши пути более никогда не пересекутся…»

Сразу замечу: это неправильное и весьма опасное заблуждение, которое довольно сильно расслабляет человека. Он перестает следить за тем, что говорит, не держит в голове то, что говорил ранее, то есть забывает придерживаться той версии, которую сам и построил в «отстойнике» и во время следствия, иногда даже не задумывается над тем, что делает.

Кроме того, появляется своеобразное чувство пофигизма! Если раньше, до Суда, даже у самого отъявленного и закоренелого преступника теплился маленький лучик надежды, что всё для него закончится хорошо и он получит минимальный срок наказания, а то и вообще выйдет на свободу, как говорится, вчистую…

То после Суда, спустившись на грешную землю, в инерционном ожидании ответа на кассационную жалобу люди уже ни на что не надеются и во многом машут на себя рукой.