Семь месяцев бесконечности

До места встречи на Площади Наций от нашего палаточного лагеря было метров четыреста. Мы пересекли взлетную полосу, на скользкой, хорошо укатанной поверхности которой собаки заставили меня развить бешеную скорость, и вскоре увидели двенадцать огромных, установленных полукругом на высоких древках флагов государств, которые, как выяснилось позже, первыми ратифицировали Договор об Антарктике тридцать лет назад. Это и была Площадь Наций. Перед площадью стояло множество людей, одетых в одинаковые ярко-красные куртки и темные брюки. У всех были фотоаппараты, двое держали огромный плакат: «Привет из Миннесоты!» Этот плакат привел в неистовое возбуждение собак Уилла. Они нарушили строй и понеслись прямо на него, как будто желая оказать особое внимание тем, кто, судя по плакату, были их земляками. Все смешалось, Свист, приветственные крики, клацанье затворов, улыбки, рукопожатия, похлопывание по спинам — все это, как шквал, обрушилось на нас со всех сторон. Собаки совершенно ошалели от тянущихся к ним со всех сторон рук. Все это продолжалось около часа и было очень приятно. Мы ждали продолжения. И оно последовало. Начальник станции Том, с красным от долгого пребывания на ветру лицом, украшенным черными заиндевевшими усами, с плотно обмотанным вокруг шеи башлыком, заставлявшим его поворачивать голову вместе с туловищем, предложил нам разбить лагерь в том месте, где стояли палатки киногруппы, а затем возвратиться сюда на станцию и познакомиться с ней. Не без труда собрав собак и составив некое подобие упряжки, мы поспешили назад с тем, чтобы, поскорее поставив палатки, вернуться на станцию и поближе с ней познакомиться. Я уже говорил о том, как мы представляли это знакомство, когда шли к Полюсу: сауна или душ, шампанское, прекрасный стол, улыбки, танцы, наконец. (Во время встречи мы заметили, что на станции много женщин.) И, конечно же, в довершение всего настоящий кофе с сигарами. Именно для этого случая Уилл припас коробочку гаванских сигар. Понятно, что мы установили лагерь несколько быстрее обычного и, накормив собак, отправились на станцию. Перед входом под купол, над которым красовалась сделанная крупными буквами надпись: «Соединенные Штаты приветствуют вас на Южном полюсе», нас ожидала невысокая, хрупкая, несмотря на большую теплую куртку, женщина, которая оказалась нашим гидом. Следуя за ней, мы вошли в огромный тоннель с гофрированными металлическими стенами. Сразу же за входом с левой и с правой сторон к основному тоннелю примыкали два таких же, едва освещенных убегающей в темноту длинной цепочкой электрических лампочек. Стены и потолок тоннеля были покрыты густым махровым инеем. Главный тоннель привел нас прямо под купол, внутренние размеры которого просто потрясали. Этот огромный алюминиевый каркас, установленный над станцией лет пятнадцать назад, был призван предохранять ее от снежных заносов. Однако мне показалось, что он скорее должен был демонстрировать силу и мощь американской инженерной мысли и технологии. Из-за снежных заносов сам купол почти до половины был скрыт под снегом, несмотря на свои размеры: 55 метров в диаметре и 15 метров в высоту. И тоннели, и собственно купол были без пола, и здесь мы почувствовали оставшийся, наверное, еще с зимнего времени холод. Потолок купола, особенно со стороны находящегося снаружи снежного шлейфа, был покрыт инеем и свисающими, как огромные сталактиты, сосульками, что делало перемещение между стоящими внизу домиками небезопасным.