Семь миров: Оракул

Бессильно волочась за незнакомцами, Адриан сквозь туман и боль успел рассмотреть мир, в который попал. То же самое шахматное поле, только наоборот. Он словно пролетал над родным городом. Касалось, его тащили по небу, и теперь дома свисали, как сталогниты. Мир в прямом смысле перевернулся для Адриана, и он молился только о скорейшем завершении своих мук. Сын Изы точно понимал, куда попал. Сомнений не было, его сбросили в нижний отсек, который зеркально копировал модель верхнего города. Именно это он видел на разрезах и чертежах в секретных документах. В то же время сильно отличался климат. В нижнем городе было намного жарче.

Повсюду стоял густой туман, затхлый запах горелых отходов и сырости.

Встречаемые грязные люди были втрое тоньше людей наверху. Наравне с ними мимо сновали древние образцы роботов, которые выкидывались сюда вместе с мусором. Машины несли на себе следы серьезных увечий, такие как отсутствие руки, ноги, обнаженные внутренности, некоторые и вовсе были собраны из двух или из трех. Среди них встречались такие, которые сын старика никогда не видел раньше, настолько они были устаревшими. Были прохожие, которые останавливались и с любопытством осматривали Адриана, большинство же равнодушно проскальзывали мимо.

По мере продвижения стали попадаться жилища. Сначала одиночные лачуги, после целые районы с разношерстными строениями. Дома были вылеплены из металлического хлама. В качестве строительного материала незазорно было использовать пылесосы, куски машин, крышки люков, панели, старые мониторы, колонки, и все подряд. По городу летали полуразваленные машины, стрекозы, ковыляли старые мопеды, проползали синие механические псы, мода на которые была очень распространена во времена адриановского детства. От постоянной сырости фундаменты металлических построек ржавели, из-за чего по всему поселению разлетался едкий запах агрессивной коррозии. Многие из домов сильно подкашивались и разрушались прямо на глазах. Периодами с искусственного неба скатывались одиночные крупные капли, которых сильно опасались представители механизмов. Одна из таких настигла лицо Адриана и смыла с его лба остатки металлической пыли.

Адриана переложили на самодельные носилки, напоминающие собой перевернутую крышку от холодильной установки, и оставили лежать посреди городской площади. Сын старика чувствовал на себе множество любопытствующих взглядов, но никто не решался к нему подойти. Кости его изнывали от боли, он был беспомощен и слаб и прекрасно понимал, что станет для этих и без того неустроенных людей только обузой.

Неизвестно, сколько времени ему бы еще довелось пролежать, если бы не один из роботов, вызвавшихся ему помочь. Механизм подрыгал на одной ноге и, схватившись сильными руками за крышку, понес его тело, как на подносе, в одну из лачуг. Каждый прыжок автоматического существа пронизывал его тело острыми кинжалами. Проявление жалости со стороны механизма было настоящим откровением для сына старика. Оказавшись внутри хижины, Адриан почувствовал прикосновение прохладной воды. Робот омывал его окровавленное тело потоками голубоватой жидкости, старательно прочищая раны.

Всматриваясь в черты лица, изъеденного временем и ржавчиной, Адриан был сильно удивлен своей догадке. В разрушающихся железных руинах он узнал свою няню, которая много лет назад по его вине была утилизирована. Будучи избалованным ребенком, он шутки ради натравил на неё механического пса, и тот отгрыз ей ногу. Адриан прекрасно помнил, как сильно тогда ругал его отец, объясняя, что за каждый свой поступок человек несет ответственность и это прекрасно, потому что только этим он и отличается от бездушных машин. И вот теперь эта самая няня смывает с его тела кровь и перевязывает раны.

«Адриан» — высветилось на мутном потрескавшемся мониторе, расположенном на её животе.

Робот узнала своего воспитанника. Ею руководила не жалость, не сострадание, не корысть и не чувство долга, машина была запрограммирована оберегать Адриана и, учуяв родное ДНК, была готова на все, чтобы спасти подопечному жизнь.

«Экстренная медицинская помощь» — сменилась надпись на её животе.

Адриана поражало, как, несмотря на свой преклонный возраст, няня лихо бинтует его ноги, вправляя сломанные кости, вставляя в ленты шины и каркас. Машина сработала четко. Заглядевшись на ее ловкие руки, сквозь обшивку которых, точно вены, просматривались синее провода с пробегавшими по ним красными искорками звездной энергии, Адриан забыл о боли. Чувство стыда за свои деяния стучало в его сердце металлическим молотом. Только теперь он осознал, что сделал и почему бранил его отец. К счастью, машина не была человеком и не стала мстить, строго выполнив свое предназначение, она оставила Адриана отдыхать, прикоснувшись к его голове усыпляющим разрядом.