Семь моих измен

– Хорошо, мой сумасшедший малыш. В любом случае я люблю тебя больше всех.

– Не любишь.

– Люблю, сумасшедшая.

– Сам ты сумасшедший.

– Ладно, дядя ждет.

– Какой дядя?

– Мой дядя, что живет в Москве. Какой еще может быть дядя? Таксист.

– Пусть подождет.

– Не будем возбуждать человека в преклонном возрасте. Глядя на нас вспомнит молодость, ахаха.

 Джейран все еще в моих объятиях. Поднимаю голову и смотрю на балкон. Оттуда мама на нас смотрит и улыбается. Кажется, она тоже расчувствовалась. Губы шевелятся. Наверное, опять для меня, а возможно для нас, читает молитву.

– Котеночек.

– Айджан.

– Я должен идти.

– Хорошо. Я уже скучаю по тебе.

– Я тоже.

– Не ври. Ты просто повторяешь за мной.

– Ахаха, нет. Сумасшедшая.

Вынужден отцепить Джейран от себя. Иначе опоздаю на самолет. Получаю глубокий поцелуй. Поцелуй получился долгий, потому что хочу вобрать внутрь свою жену. Природа наградила губы Джейран самым любимым запахом клубники.

Лицо влажное из-за слез. Руками вытираю глаза. Не поднимает голову, не смотрит мне в глаза. Интересно, какие чувства испытывает моя сумасшедшая?

– Ну что, не попрощаешься?

Сказав это, смеюсь. Потому что порой манера разговора жены напоминает не ханум, а уличного пацана. «Ну давай, ну пока, ну иди».

– Сам же сказал. Ну, пока.

– Пока.

Опять смеюсь. Она мой малыш. Ребенок, который не хочет подрасти.

– Холодно. Иди домой.

– Хорошо.

Хоть слово «хорошо» и является нормальным, но вспоминаю, что она никогда не говорила «как скажешь, так и сделаю». Как будто у нее был комплекс подчинения, послушания мне.

Сев в такси, еду в аэропорт. По дороге анализирую поведение Джейран во время проводов. Обычно она ведет себя как актер или боец на ринге. Хоть я, по большей части, и связывал это с послеродовой депрессией, но на самом деле мы сами себя обманывали. Доминирование было натурой Джейран, поэтому по пути искал ответы на вопросы. Что растрогало Джейран? Что я должен сделать, чтоб Джейран всегда вела себя так, как ханум? Слушалась меня.

– «Путешествовать в Голландию».

– «Ахаха. В месяц один раз, в качестве терапии».

Хоть я искал ответы на вопросы и казался заинтересованным в этом, на самом деле в глубине души что-то изменилось по отношению к жене и семье. Кажется, я начинаю меняться. Но не мог понять и дать определение тому, что именно поменялось. Что бы это ни было, это начинало пугать и меня самого. Это делало меня сильным. Возможно, эта сила и пугала меня. Не знаю, я должен определить, что это.

Доезжаем до аэропорта. Получив плату за проезд, таксист вдруг говорит:

– Кажется ваша жена очень любит вас.

– Что?

– Жена, говорю, очень любит вас. Цени ее, сынок.

Да, один только я, только Низами должен что-то делать, ценить! Другие могут и не делать этого.

– Буду ценить, дядя, еще как буду ценить…

Улыбаясь, выхожу из такси. Ах, этот ветер и влажность Баку. Пройдя все контрольные пункты в аэропорту слушаю музыку. Немного Moby, потом Hans Zimmer. Ах, Lisa Gerard. Какой голос! Из мировой музыки перехожу к Ниямеддину Мусаеву. Почему не переводятся на иностранные языки слова этой песни? На меня всегда странно действовали слова «Мы – пара костей, соединенные в игре судьбы». Встав в центре зала ожидания, слушаю музыку. Люблю голос Ниямеддина Мусаева. Когда слушаю слова песни, глаза сами собой закрываются.

Мы – пара игральных костей, соединенные в игре судьбы

Даже если 100 лет подряд нас будут вместе бросать, мы не упадем вместе.

Светом одной кости (одной частицы) пользуются миллионы.

Этот мир твой,

Этот мир мой,

Это ничей мир.

Мир как верблюд на базаре, где приходят и уходят

Мир как колотушка для ковра, ставит узоры на нашу жизнь

Этот мир вечный, смеется над вечностью

Этот мир твой,

Этот мир мой,

Это ничей мир.

Ахх, как прекрасны слова. Мир вечен, а Низами нет! 28 лет назад меня не было, и после 28 лет меня не будет! Открыв глаза, замечаю, что в зале ожидания люди странно на меня смотрят. Ну отвалите, да! Вам больше нечем заняться? Из философии Ниямеддина возвращаюсь в азербайджанскую реальность. В этой стране людям нечего делать, вместо того, чтобы смотреть перед собой, читать книжку, заняться делом, они смотрят по сторонам в поисках чего-то.

Садимся в самолет. Многие как будто впервые видят туалет самолета, через 15 минут выстраиваются у дверей. Может у нашего народа проблемы с мочевым пузырем, не знаю. Продолжительность полета 4 часа 40 минут, поэтому, чтоб уснуть, выпиваю вино. Уснуть не получается. Окружающие шумят, словно гости в палаточной свадьбе. Действительно, человека можно вытащить из деревни, но не деревню из человека. Хотя бы сегодня будьте иными, в Европу летим.

После долгого ожидания мне тоже удается попасть в туалет. Зайдя в туалет, достаю телефон. Просматриваю видео и фото, которые раньше для меня жена снимала, и начинаю мастурбировать. Только почувствовал приближение оргазма, как самолет стало трясти. Вместе с самолетом начинает трясти и меня, и то, что держу в руках. Над дверью туалета зажигается лампочка и по знаку понимаю, что должен приостановить занятие и валить на свое место! Ааа!