Семь невест. Дарованная нежность (СИ)

На это было много причин. Зенон не сможет постоянно присутствовать рядом со мной на балу. Райне и Аниэль также будут заняты, и мне, скорее всего, придется коротать время в одиночестве. Потому я решила, что обязана познакомиться с кем-то еще, чтобы было с кем общаться. И обучение танцам показалось мне идеальным вариантом. Кроме всего прочего, я привыкну танцевать с разными партнерами: при обучении в группе все девушки постоянно танцевали друг с другом и с приглашенными людьми.

Дружественная атмосфера, леди в прекрасных платьях и милые разговорчики — вот что рисовало мне мое воображение. На деле все оказалось гораздо прозаичнее и скучнее. Все были серьезные и сосредоточенные, общались только с теми, с кем раньше были знакомы. В итоге леди разбились на маленькие группы по два-три человека быстрее, чем я сообразила, что происходит. И я осталась в одиночестве, не считая моментов, когда мы репетировали. Но на перерывах между отрабатыванием элементов поговорить было не с кем. К тому же, учитель был строгий, а у меня не слишком получалось, потому я получила порцию презрительных взглядов, а леди не горели желанием пообщаться, потому как во время танца я не единожды прошлась по их ножкам.

Потому после третьего занятия я чуть плелась по коридору, потому что ноги горели и болели, когда встретила Ринера, тащившего какие-то ящики. И не смогла удержаться от улыбки: буквально за несколько дней он превратился в совершенно другого человека. Ершистость, правда, время от времени проявлялась, но работа и возможность жить хорошо под присмотром любящего брата (а Райне и впрямь очень тепло стал относиться к младшему) сотворили чудо.

— Элейн? Ты чего такая грустная?

— А ты, смотрю, веселый, — хмыкнула я. — Нравится работать под началом Райне?

— Веселый? Я злой, а не веселый! Он завалил меня разбирать всю бумажную писанину, которую накалякал своим ужасным почерком. Как это может нравиться?

— Ух, какой большой злой разбойник! Ты мог бы обмануть кого-нибудь, но меня. У тебя внутри тепло-тепло, будто маленькое солнышко поселилось, — фыркнула я на его показную тираду.

— А, да. Ты же эмпат, я опять забыл. Так что у тебя случилось? Я, конечно, эмоции считывать не умею, но вижу, что у тебя что-то не так. Поделишься?

— Божечки! — Я не удержалась, всплеснув руками. — Где Ринер, которого я знаю? Где тот, кто извалял плащ, обругал меня и обозвал, если не ошибаюсь, дней пять назад некоторых леди замороченными курицами?

— Ах ты!.. Я, между прочим, переживаю. Ты обычно такая бодрая, а тут такое ощущение, словно тебя где-то били за углом, — насупился Ринер, перехватывая свою ношу поудобнее.

Я выхватила один ящик из рук Ринера, за что на меня нашипели, а потом еще и обругали. И закономерно отобрали ящик, напоминая, что я мало того, что женщина, так еще и человек.

— Ну так что у тебя случилось? Тебя кто-то обижает? Или ты со своим Зеноном поссорилась.

Я повздыхала, а потом все выложила Ринеру. Рассказала, как сглупила с этими танцами, к тому же, объяснила, что мне неудобно теперь говорить о том, чтобы мне выделили отдельного преподавателя.

— Я же не думала, что все будут такими умелыми, а я такой неприспособленной к обучению, — горько завершила свой рассказ.

— Пфф, нашла проблему! Я этим танцам тоже учусь, так что присоединяйся ко мне. А то мне совсем не нравится танцевать с мужиком, а учителя женского пола мне не нашли.

Я, обрадованная такой перспективой, радостно хлопнула в ладоши, и резко крутанулась от радости, умудрившись при этом в кого-то врезаться.

Глава 66

Это была высокая красивая блондинка, которая окинула меня презрительным взглядом, процедив сквозь зубы:

— Вы не умеете ходить по коридорам? Я из-за вас повредила руку!

Я удивленно воззрилась на нее, вмиг забыв о ее внешней красоте. Это что такое? Я ведь даже извиниться не успела, да и не так сильно в кого-то врезалась, чтобы причинить вред! Но вдруг и впрямь неудачно задела?

— И-извините! — тут же воскликнула я. — Покажите, что не так?

Я потянулась к ее руке, но от меня шарахнулись и стали возмущаться еще громче, привлекая внимание проходящих мимо метаморфов.

— Мне весь концерт вести на балу, как я с такой рукой теперь буду играть? Для пианистов, чтобы вы знали, руки — это главное! И магией это исцелить нельзя! Иначе я не смогу играть как нужно! Вы сделали это специально?

Эта дамочка распалялась все больше, вводя меня и Ринера в недоумение. Я прекрасно чувствовала, что ей ни капельки не больно. Более того, в ее эмоциях было непонятное для меня торжество и злорадство. Что тут вообще происходит-то? Пока дама распиналась, я шепнула об этом Ринеру и попросила привести лекаря, желательно, лекаря душ — мало ли, может стресс и нервы. Но Ринер лишь ухмыльнулся как-то ехидно, повернулся к даме и спросил:

— Для пианиста важны руки, верно?

— Разумеется! — гордо заявила блондинка. — И что мне теперь прикажите…

— А ноги? — перебил ее Ринер.

— Я же не ногами играю! — возмутилась блондинка. — Я вам говорю о руке!