Семь невест некромага

– Больно? – Осторожно прикоснулась к плечу Лежика. Он вздрогнул и, с трудом оторвав взгляд от кровати, тоскливо посмотрел на меня. Когда он едва заметно покачнул головой, я провела пальцами по чёрным волосам брата и сочувственно спросила: – У тебя, наверное, мозги расплавились! Рана, которая появилась ниоткуда… Я бы с ума сошла! Как ты продержался?

– Никак, – мягко усмехнулся Лежик. Брат накрыл мою ладонь своей и иронично добавил: – Я проснулся от боли, Мара, увидел кровь и решил, что на меня напали во сне. Так что моему сознанию ничего не угрожало… то того момента, как ты ввалилась в номер. А вот после твоего рассказа о некромаге и нежити с каплей моей крови, мне здорово поплохело! Честно говоря, мне очень хочется оторвать твою голову за то, что сунулась туда одна, но тебе и без меня досталось…

– А тебе не без меня, – перебила его, но улыбка моя тут же растаяла, и я встрепенулась: – Погоди! Как это – проснулся от боли и увидел кровь?

– Представь себе! – хмыкнул Лежик. – Если проткнуть человека, то появляется боль и кровь…

– Разумеется, – отмахнулась я и, схватив брата за руки, заглянула ему в глаза: – Я же рассказала, что била нежить дубиной! Ты должен был проснуться от боли раньше, чем получил рану от кинжала. От моих ударов!

– Извини, – фыркнул Лежик, осторожно высвобождая холёные кисти рук из моей хватки. – Видимо, я оказался излишне толстокожим. Или пьяным. Или била ты слабенько…

– Да ни фига не слабенько! – возмущённо воскликнула я. – Со всей силы дубасила! Не веришь, могу повторить…

– Мара! – испуганно отшатнулся Лежик. – Нельзя так обращаться с раненым братом! Меня надо любить и лечить. А ещё лучше – доставить домой, а уж там обо мне позаботятся…

– Твоя сотня любвеобильных жён, – саркастично фыркнула я. И уныло добавила: – Странно всё это… Тот синеглазый гад утверждал, что ты ощущаешь всё, что достаётся Жоре…

– Это кто там синеглазый? – громко спросил Генрих, и я невольно вздрогнула от недовольства в его голосе: – Ты не говорила, что на кладбище был ещё кто-то… Кто он, Мара? Нежить или человек? Может, сторож?

Я виновато улыбнулась и, ковыряя носком туфли край коврика, пробурчала:

– Так я говорю о некромаге, который меня… которого я…

Дверь распахнулась, и в номер влетела взволнованная русалка.

– С которым ты целовалась, да? – воодушевлённо спросила она.

– Подслушивала? – Я поморщилась, словно от зубной боли.

– Разумеется! – с раздражающим энтузиазмом пропела Забава и, подскочив к кровати, поставила на тумбочку таз, в котором хлюпала вода. Русалка резко развернулась ко мне, и лицо её осветилось широкой улыбкой: – Так у некромага синие глаза? Красивый, наверное…

Я покосилась на хмурые брови Генриха и промямлила:

– Ну это… не особо… так себе… ну, может и да…

Инститор выпрямился и, резким движением засунув полупрозрачный прибор в чёрный кожаный чехол, быстрыми шагами направился ко мне. Я невольно отступила но, запнувшись за край ковра, который только что загибала носком туфли, потеряла равновесие и неловко замахала руками. Генрих подхватил меня, и я, уткнувшись носом в мягкую ткань рваного лонгслива, вдохнула терпкий аромат тела инститора, мгновенно забыла о неловкости… Как и обо всех, кто находился в номере. Прошептала:

– Ты в тысячу раз лучше!

Перед собой я видела лишь суровые черты инститора, взгляд невольно скользнул по его красиво-очерченным губам, дыхание перехватило, сердце отчаянно заколотилось. Ощущая тёплые ладони на талии, задрожала всем телом и, привстав на носочки, потянулась к Генриху, но тот холодно отстранился.

– Мара! – Я вздрогнула и недовольно покосилась на хихикающую Забаву. Та подмигнула: – Не увиливай от ответа! Некромаг красавчик или нет?

Избегая смотреть в изумрудные глаза Генриха, который не отрывал от меня пристального взгляда так, словно тоже хотел узнать ответ, я опустила голову и пробормотала:

– Не думаю.

– Но ты целовала его! – обвинила меня Забава.

– Так это всё проклятые цветы! – возмутилась я. – До сих пор будоражат меня. На кладбище мне показалось, что некромаг… ничего так… а глаза его синие… так вообще невероятные!

Я явственно услышала скрип зубов инститора. Инкуб вздохнул и, прижав ладонь ко лбу, тихо проговорил:

– Вот не может она промолчать, когда надо!

Генрих, удерживая меня одной рукой за талию, положил вторую на мою шею, и я нервно вдохнула, ожидая, что охотник из ревности придушит ведьму, но инститор большим пальцем приподнял мой подбородок, и наши взгляды снова встретились. К моему удивлению, на лице его не было и тени злости.

– Мара, – обеспокоенно проговорил он, и я удивлённо сощурилась: – Ну-ка, опиши мне этого мага. Каким ты его видела? Только как можно конкретнее. Черты, одежда, жесты. Всё!

Растерянно покосилась на брата, но тот тоже не отрывал от Генриха удивлённого взгляда. Русалка заинтересованно подошла ближе, и я высвободилась из объятий инститора: уж очень отвлекали его обнажённые бицепсы. Не хотелось думать о другом мужчине, когда желанный находился в такой близости…