Семь очерков о Владимире Горовице

Казалось бы, с приходом красных он должен был уйти в тень. Но и тут Самоил Горовиц востребован! «При Советской власти в 1919 году я был мобилизован как представитель технического и электро-технического предприятий экспертом по комиссии по обложению чрезвычайным налогом, где состоял секретарем центральной комиссии и в моих руках было сосредоточено все делопроизводство», — пишет он на одном из допросов [10, л. 11]. Его привлекают к деятельности не только организаторской, но и профессиональной: «Ввиду моих 25-ти летних сношений с Западной Европой и большого опыта в международных торговых вопросах т. Щепкин бывший председатель особой комиссии, ныне отправляемый Наркоминотделом заграницу в связи с этими вопросами наметил меня взять с собой, для каковой цели я имел с ним 27 марта с/г выехать в Москву, но поездка была отложена ввиду его заболевания сыпным тифом, и в Москве я должен был представлен Красину или его заместителю в первых числах апреля. После чего я должен был возвратиться в Киев с докладом о результате нашей поездки и убыть вместе со Щепкиным в Германию через Москву» [10, л. 15]. Таким образом, можно с уверенностью говорить о том, что до июля 1920 года жизнь семьи была, пусть и нервной, напряженной из-за бесконечной смены властей, но, во всяком случае, обеспеченной. После же национализации фирмы, переезда из семикомнатной квартиры на Крещатике в трехкомнатную квартиру по ул. Житомирской, 10, двух арестов Самоила (об этом далее), наконец, его унизительной «службы» в электрическом отделе Комунхоза, жизнь семьи в корне изменилась. Неоднократные обыски, видимо, «вымели» все признаки благополучия семьи. Надо полагать, что забрали действительно все. Свидетельством этому может служить донесение сотрудника Киевского ЧК некоего М. Солодухина. Приводим его в оригинальной орфографии автора:

«Заведующему Оперативной Части КГЧК

Донесение20/ІІІ.1921

Доношу что по ордиру № 870 Мной призведин обыск по Большой Житомирской в доме № 10 кв. 9 в гр. Горовица при обыске ничиво ниобноружино но грож. Горовиц ористован и доставлин в КГЧК

Сотрудник Оперативной Части М. Солодухин» [10, л. 7].

Незадолго перед своей смертью Владимир Горовиц так передавал свои ощущения об этом времени: «Мой отец был сломлен. Как белка, он собирал еду. Это было намного ужаснее, чем я сейчас могу рассказать» [47, p. 12].

Арест произошел 20 марта 1921 года, о чем свидетельствует и предыдущий документ, и ордер на арест, хранящийся в деле:

«Копия треб. 290 осн. 156 20/ІІІ.21 г.

Выписать ордер на обыск и арест С. Е. (так в оригинале. — Ю. З.) Горовица (инженер) прожив. По Б-Житомирской 10 кв 9.

20/ІІІ. А. Розанов

С подлинным верно Подпись 24/ІІІ.21 г.» [10, л. 3].

Интересно, что Самоила Горовица после первого же допроса отпускают под подписку о невыезде:

«Постановление

20/ІІІ 1921.

Я дежурный следователь Киев. Губ. Чрезв. Комиссии по борьбе с контрреволюцией, бандитизмом, спекуляцией и преступлениями по должности, опросив гражданина Горовица Самоила по обв.: (ничего не написано. — Ю. З.)

арестованного Губчека по ордеру № 870 нахожу нужным освободить под подписку о невыезде

Деж. Следователь Маркин» [10, л. 9].