Семь отмычек Всевластия

– Ладно, больше не буду, – едва сдерживая смех, пообещал Афанасьев. – По крайней мере, теперь знаю, как добыть огонь без спичек.

– Трением, трением!!!

– Закончим эти препирательства! – послышался голос Эллера, который все это время занимался изучением двух экземпляров документа. – Нужно приступать к делу! Мы, пришедшие с Аль Дионны, не можем обойтись без помощи обитателей этого мира, ибо мало знаем о нем. А вам известны время и место, где жили носители Ключей.

Женя Афанасьев по-прежнему не позволял себе уверовать в то, что его предположение о способности дионов перемещаться во времени – справедливо. Он хотел было озвучить его, но белокурый Альдаир, буравя человека не самым приятным взглядом, сказал:

– Чувствую я, что не разумеешь ты, человек. Скажу тебе. Да, мы способны пронизывать то, что здесь, у вас, называется временем. Но и мы не всемогущи. Каждый из нас способен попасть в любое место и в любое время, к тому же взять с собой существо, не способное делать это. Но…

Женя почувствовал, как у него нарушается кровообращение. Проще говоря, кровь застыла в жилах.

– Но, очутившись в конечной точке нашего путешествия, мы теряем силы. Настолько, что становимся не сильнее обычного земного аборигена. И только двое суток на ваше время можем пребывать мы в ТОМ месте, куда устремим свой путь. А потом сила мирового эфира выкидывает нас туда, откуда мы пришли.

– То есть, если я правильно понял, Александр Сергеевич, – пролепетал Женя, – вы можете проникнуть в Древний Египет и находиться там в течение двух суток. А потом вас выкинет обратно в наше время. В Россию, в две тысячи четвертый год. Так?

– Ты понял меня.

– Ты не все сказал, Альдаир, – подала голос Галлена, – из того времени можем уйти только мы, пронизавшие его. А человеки, если угодно судьбе, могут остаться там навсегда. Они слишком ничтожны, чтобы силы мирового эфира выбрасывали их обратно…

– В исходную точку, – договорил Афанасьев. – А что нужно, чтобы, скажем… он, – Женя кивнул на Коляна, – попал в Древний Египет?

– Он? – презрительно отозвался Вотан Борович. – Ему достаточно вложить свою руку в мою десницу. И точно так же он может вернуться.

– А если… – Афанасьев встал, не в силах удерживать сидячее положение, – а если в тот момент, когда нужно будет возвращаться, Колян не сможет вложить свою руку в вашу… гм… десницу? Что, если там, в Древнем Египте, он попадет в передрягу и… это самое… не успеет к отправлению? Ведь и к поезду опаздывают, а тут такой вид транспорта… необычный.

– Тогда останется он там на веки вечные! – прогремел Вотан Борович, а проклятый Мунин спикировал на пол и клюнул Афанасьева в ботинок, словно пеняя за непонятливость.

Женя едва удержался, чтобы не крикнуть. Ему с первого взгляда стало ясно, что ботинок придется покупать новый. Столь же ясно, как и то, что если дионы в самом деле собрались пойти по мирам, то ему от этого не отмазаться…

– Принцесса была ужасная, погода была прекрасная, – бормотал Афанасьев, блуждая по дебрям Интернета.

Его однокомнатная квартира являла собой поле боя. Одну враждующую сторону представляло невежество, и штаб-квартира этой стороны разместилась, как мыслил сам Афанасьев, в его собственной голове. Другая армия была укомплектована книгами и воплощала собой второго поединщика: эрудицию. Информационные войны велись уже третий день, и книги, как у носовского Знайки, были на столе, и под столом, и на кровати, и под кроватью, и на шкафу, и в шкафу, и даже в ванной с туалетом. И даже на кухне. Так, под разделочную доску Женя использовал особенно опостылевший ему здоровенный том «Истории Древнего Египта». Блокнот, в который Афанасьев заносил важную, по его мнению, информацию, распух от записей.

Озверев от книг, Афанасьев проник во «всемирную паутину» и теперь чувствовал, что тихо сходит с ума. Гробницы, жрецы, иероглифы, боги, папирусы, Розеттские камни, царицы Хатшепсут и фараоны Тутмосы заполонили мозг шумной и бестолковой толпой. Каждый мутузил каждого. Бритые наголо жрецы пинками гоняют по двору священного быка Аписа и священного барана Амона, священный крокодил Себек пускает слезу, проглотив мумию фараона Тутанхамона, шакал Анубис не по-детски воет, а злобный бог Сет потирает свои красные лапы, устроив в пустыне бурю.

Афанасьев откинулся на спинку стула и выругался. Из кухни раздавалось утробное чавканье. Потом оно прервалось. Вошел Эллер. Три дня этот достойный представитель расы дионов занимался тем, что опустошал Женин холодильник. По чести сказать, запасов Афанасьева хватило Эллеру только на один скромный ужин. И каждый день рыжебородый здоровяк отлучался куда-то по ночам, отсутствовал час или два, а потом являлся с целым мешком провианта. Где он его брал и как, Женя и спросить боялся. Ему оставалось только радоваться, что он не взял к себе на постой Поджо, способного поедать предметы интерьера, или грозу джипов – козла Тангриснира, который по-прежнему пасся где-то в районе дачи Ковалева, вызывая неясные домыслы и пугливые предположения…