Семь песен

– Выглядит очень плохо. Ты останешься калекой на всю оставшуюся жизнь. Не сможешь ни нормально есть, ни спать.

– Ничего подобного. – Я осторожно прикоснулся к руке Рии, ощупал место перелома.

Риа поморщилась.

– Что ты можешь сейчас сделать? Здесь нет ничего – ой, больно! – такого, что можно было бы использовать как шину. А с одной – ой! – рукой я даже не смогу слезть с этого уступа.

– Не сможешь, – подтвердил Бамбелви.

Я покачал головой, вытряхнул из волос мелкие камешки.

– Нет ничего невозможного.

– Бамбелви прав, – возразила Риа. – Ты не сумеешь меня исцелить. Ой! Даже твой мешочек с травами… не поможет. Мерлин, ты должен оставить меня здесь. Иди дальше… без меня.

Я стиснул зубы.

– Даже не думай об этом! После того, что я узнал об Узах, я ни за что так не поступлю. Мы всегда должны быть вместе, ты и я! Как те два сокола, которые парили под облаками.

В ее глазах на мгновение вспыхнули искорки.

– Но как? Я не могу лезть вверх… с одной рукой.

Я расправил ноющие плечи, сделал глубокий вдох.

– Я надеюсь исцелить твою руку.

– Не говори глупостей. – Бамбелви подполз ближе к краю обрыва. – Для этого тебе понадобится шина. И носилки. И толпа целителей. Это невозможно, говорю тебе.

Я нащупал место перелома и осторожно положил на него руки. Пытаясь сконцентрироваться, я закрыл глаза, хотя для моего «второго зрения» это не имело никакого значения. Я собрал все силы, представил себе свет, теплый, целительный, который собирается у меня в груди. И когда мне показалось, что сердце готово разорваться от этого света, я позволил ему выплеснуться, и он потек по моим рукам к кончикам пальцев. Подобно невидимой теплой реке, свет из моего тела просочился в руку Рии.

– Ох, – вздохнула она. – Вот теперь лучше. Что ты делаешь?

– Всего лишь то, что однажды посоветовала мне мудрая подруга. Прислушиваюсь к голосу раны и пытаюсь разгадать ее загадку.

Она улыбнулась, откинулась назад и привалилась спиной к каменной стене.

– Не думай, что все так просто, – предупредил ее Бамбелви. – Если сейчас тебе и стало лучше, то только потому, что через полчаса сделается в десять раз хуже.

– Да мне все равно, старый ты ворчун! Я уже чувствую, как кость срастается. – И она собралась поднять руку.

– Не шевелись, – велел я. – Подожди немного.

Пока теплый свет лился из кончиков моих пальцев, я сосредоточил мысли на костях и мышцах, находившихся под кожей. Терпеливо, осторожно я мысленно прощупал каждое мышечное волокно, все поврежденные ткани. Я мягко прикасался к смятым, раздавленным мышцам и сосудам, уговаривая их снова стать сильными, снова стать здоровыми и прочными, как прежде. Одно за другим я омывал светом сухожилия, разглаживал их, укладывал на место. Так прошло некоторое время, и вот, наконец, я убрал ладони.

Риа подняла руку. Пошевелила пальцами. И бросилась мне на шею, обвила меня руками и с медвежьей силой стиснула в объятиях.

– Как это тебе удалось? – воскликнула она, отпустив меня.

– На самом деле, я толком не знаю. – Я постучал по набалдашнику посоха. – Но думаю, это было еще одно четверостишие Песни об Узах.

Риа сжала мои пальцы.

– Да, ты действительно нашел скрытый смысл, проник в самую душу этой Песни. Твоя мама, целительница, могла бы сейчас гордиться тобой!

Ее слова заставили меня вздрогнуть.

– Идем! У нас осталось меньше недели. Я хочу попасть в деревню народа Слантос к завтрашнему утру.

Глава 21 Крик

Когда мы выбрались на край каньона, солнце уже зашло. Среди отвесных скал расползались ночные тени, а Темные холмы, вздымавшиеся перед нами, казались почти черными. Пока я пристально всматривался в нагромождение утесов, преграждавшее нам путь, поблизости раздался одинокий зловещий крик горного орла, и эхо разнесло его по каньону. Он снова напомнил мне о птице, которая объявила о начале Большого Совета Финкайры. И о том, что я не сдержал обещания, данного Совету, доверившему мне Цветущую Арфу. Сейчас эти края вернулись бы к жизни, если бы не мой каприз.

В сгущавшихся сумерках мы начали утомительный переход. Плоские камни, по которым мы карабкались, вскоре сменились сухой землей, покрытой растрескавшейся коркой, как в пустыне. Я знал, что такая почва встречается именно в Темных холмах. Если не считать шороха бурой листвы на умерших деревьях, изредка попадавшихся нам на пути, зловещую тишину нарушали лишь хруст спекшейся земли под башмаками, звяканье бубенчиков на колпаке Бамбелви и ритмичный стук моего посоха.

На небе высыпали звезды. Я знал, что животные и прочие существа, достаточно смелые, чтобы вернуться в эти места после разрушения Черного замка, по ночам прятались, где могли. Вероятнее всего, именно в это время боевые гоблины и призраки-оборотни – и другие неизвестные мне твари, обитавшие под землей, – выползали из пещер, скрытых в расщелинах скал, среди груд камней. У меня по спине пробежал холодок, когда я вспомнил недавнее происшествие – ведь один из таких хищников отважился напасть на нас среди бела дня. Риа, как обычно, проявив сверхъестественную проницательность, угадала мои чувства и осторожно сжала мой локоть.