Семь пятниц Фарисея Савла

САВЛ. О, именно то, как он умер, меня и устрашает! Он мог бы умереть, как ты – просто и тихо, если бы искал мудрости. А если б он искал царских почестей, зачем бы ему эта казнь? Но нет: он отдал сам себя, как ягненка на алтарь, на позор и муки на виду у всех, чтобы всем было ясно, что это – жертва! Ради чего? Не ради ли того, чтобы растрогать сердца и овладеть ими?! Лазарь, то, как он умер, подсказывает мне, что он ищет власти, но не той, что одевается в золото и в пурпур, а той, (Указывает на небеса). что стоит над всеми тронами! Он посягает на место самого Господа!

ЛАЗАРЬ. Ты напомнил мне об Иуде. Он вообразил, что все воскресшие делаются богами, и решил умереть вместе с Иисусом, чтобы с ним и воскреснуть. Иуда рассчитал, что при верховном боге Иисусе, сам он будет чем-то вроде бога войны – при его тайных связях.

САВЛ. С галилейскими мятежниками!

ЛАЗАРЬ. Иуда мечтал стать их вождем. Но его мечты шли намного дальше. После своего воскресения и обожествления он намеревался не только освободить Иудею от римлян, но завоевать сам Рим, стать императором, а Марию сделать императрицей.

САВЛ. Намеревался? Его намерения изменились?

ЛАЗАРЬ. Когда Иисуса вели к Лобному Месту, Иуда пытался пробиться к нему. Солдаты направили на него острия мечей. Иуда налетел животом на меч и умер. Двое легионеров тут же завернули его в плащи и унесли. В этой тьме никто ничего и понять не успел. Потом его повесили в укромном месте… В твоем молчании я слышу вопрос: воскреснет ли Иуда?.. Вряд ли. Иуда одержим демонами власти. Они разрушили его волю и теперь пожирают его где-то, в тесном проходе между мирами. Если они и пропустят его через Врата, он не осмелится вернуться: ему не в чем почерпнуть мужество.

САВЛ. В чем почерпнул мужество ты, Лазарь?

ЛАЗАРЬ. В любви, Савл. В любви. Отчего твоя возлюбленная больше не является тебе?

САВЛ. Она явилась мне только что. Но то была не Юния, то был мой кошмар!

ЛАЗАРЬ. Думаю, это – не так.

САВЛ. Что?! Что ты хочешь сказать? Говори, что ты знаешь о Юнии!

ЛАЗАРЬ. С ней все хорошо. Но не принимай за кошмар то, что ты видел сегодня.

САВЛ. Что же это было?! Скажи мне всю правду! И что с Юнией?!

ЛАЗАРЬ. Что было с тобой, ты поймешь сам, позже. А Юния совершенно здорова. Лука рассказал мне об Андронике. Отчего ты не дашь им благословения?

САВЛ. Гм!.. Скажи, ты бы вернулся из того мира, если бы Мария изменила тебе?

ЛАЗАРЬ. Женщина – не имение! Я отказался от Марии, чтобы обрести ее. Я ведь не был уверен, что вернусь. Но таково было условие моего путешествия туда и обратно: я не должен был касаться Марии до последнего моего вздоха. Я не должен был объяснять ей ничего. И эта мука дала мне силу! И что бы ни делала Мария, значение имела только ее любовь. Разве Юния изменила тебе? Она любит тебя, но покоряется судьбе. Ты спрашивал о вечном брачном чертоге. Быть с нею в вечности – уже не самое важное для тебя?

САВЛ. Что я знаю о вечности? Я знаю, что в мире есть тьма, и что она вездесуща.

ЛАЗАРЬ. Послушай меня. В мире есть Голубка – из чистого белого огня. Это она вездесуща! Обычно человеку не дано разглядеть ее. Когда ты любишь женщину, ты смутно угадываешь в ней эту голубку. Как-то Иисус сказал мне: «Мария – Божье чудо, ибо Святая Голубка сияет в ней так ясно, как ни в ком». И теперь, Савл, я вижу эту голубку в каждой черте Марии, в каждом изгибе ее тела, в колыхании ее одежд, в глазах, в трепете губ! И огонь, что при этом сжигает меня, этот огонь и есть Бог, Савл!

САВЛ. Ты богохульствуешь! Твоими устами говорит грех, Лазарь. Ты поклоняешься плоти, как Богу. Ты обольщен грехом. Твой друг – обольститель, он – не от Бога!

ЛАЗАРЬ. Я дойду до ложа сам, Иосиф, я чувствую силу. Встреть Марию, омой ее усталые ноги.

ИОСИФ. Омыть ноги госпожи Марии! Омыть ноги госпожи Марии! Господи! Это так согревает мое старое сердце – я будто снова, как юный мальчик!

Видение исчезает. Незаметно для Савла входит Никодим.

САВЛ. Грешники! Сластолюбцы, видящие в похоти божественный огонь! Пусть даже ваш учитель был бы от Бога, вы всё подделаете под ваш грех, ибо «грешники» – ваше имя!

НИКОДИМ. Ты опять разговариваешь сам с собою, Савл.

САВЛ. Как твои покупки, равви?

НИКОДИМ. Два тяжелых кувшина. Мой ослик закачался, когда их на него навесили.

САВЛ. И что в кувшинах?

НИКОДИМ. Бальзамирующий настой из смирны и алоэ.

САВЛ. Смирна и алоэ… Мария покупала для него миро, а ты – смирну и алоэ. И ты полагаешь, ему все это нужно?

НИКОДИМ. Это нужно мне. И, думаю, это было нужно Марии.

САВЛ. Зачем?

НИКОДИМ. Человеку необходимо как-то выразить свою любовь.

САВЛ. Значит, ты полюбил его? И поэтому ты все это делаешь? И поэтому хочешь обесславить Совет старейшин иудейских?!.. Как случилось такое с тобой, равви?

НИКОДИМ. Иисус Назарянин сказал мне, что я могу родиться свыше. Родиться от Духа Божьего. Что может быть дороже этого, Савл?