Читаем Семь пятниц Фарисея Савла полностью

Пришел я в сад мой,Сестра моя, невеста!О, ты прекрасна, возлюбленная, ты прекрасна!Глаза твои голубиныеПод кудрями твоими…

(Падает на руки Марии. Оба садятся на землю).

Я устал, Мария, и все тело мое болит. Я засыпаю.

МАРИЯ. Я усну с тобой. (Оба ложатся и засыпают в объятиях друг друга).

ИУДА. Я не могу этого видеть! (Прячется).

ИОАНН. Какая радость видеть их! Больно от радости! Нет сил! Ноги слабеют! (Падает).

ПЕТР. Радость! Осанна! Что же это с ногами? Учитель! (Доходит до пещеры и падает).

СИМОН. Радость! Радость! Господи, как сон одолевает! (Падает)

ИОСИФ. Чудо Господне! Вот радость-то! Не вынести такой радости. (Все засыпают).

Видение Вифании темнеет, оставаясь различимым. Входят Луций и Плацид, бросаются к телу Барбулы.

ПЛАЦИД. Позвать Лукаса?

ЛУЦИЙ. Не нужно. Барбула мертв.

ПЛАЦИД. Я разорву на куски этого галилеянина!! ЛУЦИЙ. Хорошо бы его прежде найти! Посмотри, нет ли кого в этой палатке.

Плацид, обнажив меч, приближается к палатке; из нее навстречу ему выходят Гамлиэль со свитком и Савл.

Вот так встреча! Уже смеркается: темновато для изучения Торы, не так ли! Не имеет ли высокочтимый Гамлиэль что-нибудь сообщить нам об этом? (Показывает на убитого).

ГАМЛИЭЛЬ. (С достоинством). Мы слышали шум, только и всего. Мы были заняты.

ЛУЦИЙ. Узнаешь ли ты Барбулу, студент Савл? Не чувствуешь ли на себе его кровь?

ГАМЛИЭЛЬ. (Изумленно, оглядываясь на Савла). Что означают твои слова, трибун?!

ЛУЦИЙ. Твой ученик знает, что означают мои слова. Центурион Барбула уверял меня, что Савл прятал в этой палатке Димона Галилеянина – убийцу по прозвищу Дисмас, что значит «Смерть». В позапрошлую пятницу он был у нас почти в руках, но Савл помог ему и обманул Барбулу! А ведь если бы Димон не ушел тогда от нас, Барбула бы сейчас был жив! Что скажешь, Савл? Прав был центурион?

ПЛАЦИД. (Подходя к Савлу и угрожая ему мечом). Отвечай трибуну!

Из-за колонны, за спиной у Луция появляется Димон с ножом.

САВЛ. (Луцию). Обернись!!

Луций оборачивается, успев схватить занесенную руку Димона с ножом, и с помощью Плацида вяжет его.

ДИМОН. (Савлу). Что ты сделал, кровный брат мой Савл?! Я убил твоего врага, а ты предал меня!

САВЛ. Я не просил тебя убивать.

ДИМОН. Будь ты проклят!

Проходит Стражник.

СТРАЖНИК. Субботний покой! Субботний покой в Иерусалиме! Субботний…

ЛУЦИЙ. Стой, стражник, помоги унести тело!

СТРАЖНИК. (Останавливаясь). Не может страж Храма оскверниться мертвым телом!

ПЛАЦИД. (Приставляя меч к груди стражника). Выполняй приказание трибуна!

ЛУЦИЙ. Это бесполезно, Плацид. Отведем Димона в преторию и пришлем солдат.

ПЛАЦИД. (Показывая на Савла). А с этим что?

ЛУЦИЙ. Он спас жизнь римскому военному трибуну. (Савлу). Можешь побыть с Барбулой? (Савл кивает). Что ж, благодарю тебя, Савл из Тарса!

Луций и Плацид уводят связанного Димона. Стражник уходит, возглашая: «Субботний покой!..»

САВЛ. Что с ним сделают, равви, с этим галилеянином?

ГАМЛИЭЛЬ. Его распнут… Мне пора, Савл. Так, значит, ты не видел Иуду Симо́нова перед гробом Лазаря?

САВЛ. Нет.

ГАМЛИЭЛЬ. И никто из собравшихся не сказал ни слова об Иисусе Назарянине?

САВЛ. Нет.

ГАМЛИЭЛЬ. И тебе не удалось понять вообще, что там происходило?

САВЛ. Нет.

ГАМЛИЭЛЬ. Что ж, я оставлю тебя… Ты меня удивил, Савл. Ты становишься для меня загадкой. Прощай. Не путайся в римские дела. И не касайся мертвого. (Уходит).

САВЛ. (Один, с телом Барбулы). Господи, что это со мной?! Что с тобою, Савл?!. Что заставляет тебя лгать?! Почему ты не выдал Иисуса Назарянина?! Ты же понимаешь, что его страшные фокусы – куда опаснее Димонова ножа. Ха! Димон!.. Димон – убийца, но он – простодушный ребенок, по сравнению с тем, кто воскрешает мертвых, делая себя Богом! О нет, он – не фокусник! Он околдовал не только этих невежд, что за ним ходят, он завладел и твоей волей Савл! И ты покрываешь его! Кто же он такой? Кто он?!!

Видение Вифании начинает светлеть. Появляется Никодим, изумленно оглядывает спящих. Один за другим все просыпаются и встают. Мария поддерживает Лазаря; Иуда не сводит с нее глаз.

НИКОДИМ. О, Господи! (Видит Симона). Друг мой, Симон!

СИМОН. (Просыпаясь). Никодим! Как ты вовремя, друг мой! У нас такая радость!

НИКОДИМ. Но что случилось? Почему вы все спите?.. на земле?!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Имам Шамиль
Имам Шамиль

Книга Шапи Казиева повествует о жизни имама Шамиля (1797—1871), легендарного полководца Кавказской войны, выдающегося ученого и государственного деятеля. Автор ярко освещает эпизоды богатой событиями истории Кавказа, вводит читателя в атмосферу противоборства великих держав и сильных личностей, увлекает в мир народов, подобных многоцветию ковра и многослойной стали горского кинжала. Лейтмотив книги — торжество мира над войной, утверждение справедливости и человеческого достоинства, которым учит история, помогая избегать трагических ошибок.Среди использованных исторических материалов автор впервые вводит в научный оборот множество новых архивных документов, мемуаров, писем и других свидетельств современников описываемых событий.Новое издание книги значительно доработано автором.

Шапи Магомедович Казиев

Религия, религиозная литература
Афонские рассказы
Афонские рассказы

«Вообще-то к жизни трудно привыкнуть. Можно привыкнуть к порядку и беспорядку, к счастью и страданию, к монашеству и браку, ко множеству вещей и их отсутствию, к плохим и хорошим людям, к роскоши и простоте, к праведности и нечестивости, к молитве и празднословию, к добру и ко злу. Короче говоря, человек такое существо, что привыкает буквально ко всему, кроме самой жизни».В непринужденной манере, лишенной елея и поучений, Сергей Сенькин, не понаслышке знающий, чем живут монахи и подвижники, рассказывает о «своем» Афоне. Об этой уникальной «монашеской республике», некоем сообществе святых и праведников, нерадивых монахов, паломников, рабочих, праздношатающихся верхоглядов и ищущих истину, добровольных нищих и даже воров и преступников, которое открывается с неожиданной стороны и оставляет по прочтении светлое чувство сопричастности древней и глубокой монашеской традиции.Наполненная любовью и тонким знанием быта святогорцев, книга будет интересна и воцерковленному читателю, и только начинающему интересоваться православием неофиту.

Станислав Леонидович Сенькин

Проза / Религия, религиозная литература / Проза прочее